Скандры дружно посыпались из окон. Всем было интересно – догонит ли жена уважаемого профессора и выживет ли он после этого?

Я успела схватить Имара за футболку и не дать присоединиться к забегу. Медицинская академия Перекрестья иной раз походила на психбольницу. Студенты и преподаватели всегда готовы принять участие в самом невероятном развлечении. Например, Шейлана недавно рассказывала, как скандры выиграли велопробег, и даже показала один из памятных велосипедов. Прокатиться на нём мог разве, что ребёнок младше трёх лет. При этом скандрина особенно отметила, – удачно подобранный размер; и бежать легко, и отмахиваться от конкурентов удобно.

На улице что-то грохнуло. Скандрина не оставляла попыток добраться до мужа. Имар посмотрел ей вслед и перевёл взгляд на меня.

– Хорошо, что я не имею таких проблем с женой. Вот что значит сделать правильный выбор.

Самовосхваление скандров в этой академии приобретает вид вирусного заболевания с высоким уровнем вирулентности.

Помещение, куда я ввалилась, впечатляло не меньше, чем все остальное, что я успела тут оценить…

Потолки, масштабы… Тут уже можно было не столько домик построить, сколько небольшую деревню разбить. Серьезно! Обходя комнаты, впору было сразу и тренировку по спортивной ходьбе затеять. Мебель казалась чем-то вроде оружия. Потому что любым местным столом из толстенного дерева, креслом из подобного же, не говоря о кровати, размером с иную небольшую спальню, можно было и зашибить ненароком. Хорошо, что все оказалось прибито к полу. Похоже, дизайнеры о чем-то догадывались… Возможно это был личный опыт.

Я тоже не стала спрашивать зачем это потребовалось. Ибо, если еще и мебель полетит в окна, точно в живых останутся только варвары.

Почешут ушибленные места и посетуют:

– Вот вместо того, чтобы хлопать на удачу, лучше бы врагов удачно прихлопнули.

Я почему-то дико обрадовалась, обнаружив вполне знакомые планшет, компьютер и даже смартфон.

– Что? Заметила зейлендские приблуды? – усмехнулся Ар. – Да, из вашего мира и притащили. Но так как мы с тобой маги шестого, ты способна сделать любой из этих предметов легче и меньше.

– В смысле? Я даже кровать могу сделать легче и меньше?

– Нет, это дерево с перекрестья! Оно магии не поддается вообще никакой! Максимум, можно сломать что-то пополам!

У меня в голове почему-то появилась картинка, как Ар разламывает стулья и столы, словно печенье…

– Да! Свет у нас скромный! Не выходит, если ему не похлопаешь! Поняла?

Я похлопала – и в комнате загорелся свет. Причем, откуда он шел, оставалось загадкой. Вроде бы просто просачивался из стен.

– А это нарочно! – радостно сообщил мне начальник. – Видишь ли… все что бьется тут, бьется на раз! Поэтому бьющиеся устройства и предметы мы прячем. Так они хотя бы несколько суток продержатся.

Я поняла, что в каждой шутке есть доля шутки и это немного утешило. Надеюсь, светильники продержатся хотя бы неделю…

– Что ж… Я должен сегодня встретить еще гостей из другой Академии. Поэтому осваивайся, и встретимся под деревом, на котором сидит твой будущий коллега.

– Его еще не сняли? – поразилась я, понимая, что речь о том самом сальфе, чья одежда стала слишком винтажной даже для последнего парижского показа мод. Хотя там демонстрировали драные пиджаки из дерюги, которая словно много лет честно и самоотверженно выполняла роль тряпки для ног возле дома. И вот – настал ее звездный час! Наконец-то, он под софитами!

– Нет. Не хочет сальф слезать. Но мы его убедим!

– Думаю, этого он и боится, – невольно ответила я.

Ар опять показал большой палец: мол, наш человек, хотя мы и не люди, и устремился к двери. Возле нее обернулся и подмигнул.