— Я не паренек, — я не ожидал услышать тонкий дрожащий голосок. — И там помощь нужна. Вы не туда идете. Я же говорю, не туда, — посиневшие от холода губы старались выговорить слова.

Ошибся. Не парень — девушка. А это еще хуже. Иномирянка. От них проблем больше, чем от эпидемий или засухи.

— Если что-то не устраивает, я могу вас оставить и здесь.

Хвала богам, возражений я не услышал. Девица отключилась. Радовался я этому недолго, снять бы с нее хоть немного одежды. Сомневаюсь, что она ее сейчас грела, да и прилично прибавляла веса. Но пришлось тащить как есть.

— Анна, — крикнул, толкнув дверь плечом. — Анна!

— Ваша светлость, — ахнула женщина, когда я ввалился на кухню.

— Где сейчас затоплено?

— Да. Вот же, — она указала на очаг, собирая волосы под платок. — В малой гостиной, в покоях миледи и вашей спальне. Мы вас ждали.

— Отлично, — выдохнул я с рычанием. Ничего не остается, как нести иномирянку в свою спальню. — Зови горничных. Пусть захватят женскую одежду.

— Слушаюсь, — кухарка суетливо кружила передо мной.

— Ну так иди! Воды теплой принеси, грелку и питья.

Подъем по лестнице, поворот направо — и я наконец смогу скинуть промокший плащ и камзол и… ношу. У двери в спальню уже ожидала горничная. Я уложил иномирянку поверх порывала и отошел.

— Чего ты ждешь? Раздевай.

— Простите, ваша светлость, но я не… буду.

— Что значит не буду? — терпение было на исходе. Я вымок, замерз как собака, лицо и руки жгло, словно на них пролили раскаленный металл.

— Простите, но я не трону пришлую, — за горничной стояли еще две девушки. Одна держала в руках ночную сорочку, вторая теплое одеяло. — А вы уже…

— Я тебя понял. Отправьте весть во дворец об иномирянке. И пошли вон, — выгнал слуг.

Мне-то уже нечего терять. Именно это читалось во взглядах. Проклятьем больше, проклятьем меньше.

Определенно этот день мог закончиться куда лучше.

3. Глава 3. Ещё и Трахтибидохия какая-то…

Я не хотела открывать глаза.

Сознание качалось на мягких волнах забытья под успокаивающее потрескивание дров в камине. Не настоящем, разумеется. На прошлый новый год мне подарили электрический. Правда, на ночь я его никогда включённым не оставляла. Только вечером — расслабиться после работы. Да и настроение он определённо создавал…

Забыла выключить, что ли? Уснула? Скорее всего.

Вот только другие два момента моё не желающее приходить в себя сознание никак не могло объяснить.

Первый.

Если я дома, то чем здесь, простите, воняет? Смесью перегара, какой-то кислятины и сырости? У меня освежитель воздуха ванильный. И это — определённо не он!

И второй момент.

Мужской голос, ругающий какую-то иномирскую бестию. На самом деле он напрягал меня больше всего. Ощутимо так. Нет, к перепалкам соседей я привыкла. Слышимость в моей квартире не отличалась особенной звукоизоляцией. Но что-то слишком близким казался этот голос. Да и на соседа Василия не был похож. Васька хрипит, как старый радиоприёмник, а тут… довольно приятный голос, если закрыть глаза на неизвестность его происхождения.

Окончательно я вырвалась и лап бессознательности, когда почувствовала, как с меня снимают штаны. И не просто снимают, а весьма грубо стаскивают до щиколоток, неделикатно пытаясь вытряхнуть мои стопы из штанин!

— Убери руки! — попыталась я заверещать, но вышло какое-то карканье.

— Живая всё же, — недовольно протянул незнакомец, пока я в ужасе наблюдала за тем, как он отходит с моими штанами в сторону, и пыталась откашляться.

Всё же снял.

И не только штаны!

— Что здесь происходит? — руки меня слушались плохо, но я всё же прикрыла грудь.

Хвала всему сущему, спортивный лифчик остался на мне. Как и трусики с танцующими пингвинами. И вот ведь парадокс: под взглядом неизвестного мужчины, проникшего ко мне в квартиру под покровом ночи и пытающегося меня раздеть, я испытывала не ужас, страх и прочее, что должна была. А стыд. Стыд за детский принт нижнего белья…