Следующий привал случился в самый солнцепёк. Караван остановился возле разрушенного комплекса то ли храма, то ли дворца. Белые стены и колонны были местами целые, они дарили тень, в которой и укрылся обоз. Обед снова состоял из того самого жареного мяса. И я догадывалась, что все же пустынники сделали запас из уничтоженных варанов. Но мне уже было всё равно, лишь бы кормили и поили.

Шестой дней мы ехали по пустыне, изнывая от жары и замерзая ночами от холода, хотя в повозке под одеялом было достаточно комфортно. Больше на лагерь никто не нападал, я спала спокойно, но чутко и без сновидений. Мои соседки пренебрежительно относились ко мне, не пытались даже общаться, только по необходимости тараторили на своём языке, как будто я могла понять их.

Всю дорогу я размышляла о том, как попала в эту жуткую пустыню и что мне делать, но не находила ответа, всё больше убеждаяась в том, что угодила в магический портал и оказалась в чужом мире. Жуткие огромные скорпионы, светящиеся мечи, почти как у джедаев, ночные твари, что хотели сожрать нас, — всё это наводило на определённые мысли. Другой версии у меня не имелось. Пока мы не выбрались из пустыни, думать о побеге было рано. Нужно дождаться, когда караван доберётся до какого-нибудь населённого пункта, а там буду действовать по обстоятельствам.

Я, как обычно, сидела на своей подстилке, когда в повозку влез мужчина, тот самый, которого женщины называли Рамез. Он хищно улыбнулся и двинулся ко мне. Я попятилась назад, но бежать мне некуда.

— Абра, нат ласс де, — приказным тоном проговорил араб и вытащил из-за пояса наручники из белого металла.

— Нет, нет! — закричала я, понимая что он хочет сделать.

5. Глава 4. Пленница

Глава 4. Пленница

Сильные пальцы грубо обхватили мои запястья. Вмиг кандалы защёлкнулись на моих руках, вспыхнув красным светом, а потом погасли, словно и не было ничего.

— Абра, шадж мар, — довольно ухмыльнулся мужчина и покинул кибитку.

— Говнюк, — прошипела я, чувствуя, как крепко браслеты обхватили мои запястья, — не причиняя боли, но в то же время прижимаясь вплотную к коже.

Я взглянула на них, держа руки перед собой. Ни замка, ни какого-либо намёка на то, что он там вообще есть. Цельные широкие кольца, как будто литейщик их создал прямо на моих руках.

— Чёртов гад, — ругалась я от души. Всё равно эти две кукушки не понимали русский. В глазах женщин читалось превосходство и удовольствие, как будто они радовались моей неволе.

Так мы проехали ещё где-то с полчаса, а потом я услышала доносившийся снаружи шум. Это были звуки жизни. Кажется, мы въехали в населённый пункт. Людской гам, стук колёс о каменную дорогу, и кибитка мелко затряслась, словно мы ехали по брусчатке. Ну вот и всё, моя судьба скоро решится. Это скоро наступило слишком быстро и неожиданно.

Повозка резко остановилась, я качнулась и упала ничком. Пока я возилась, чтобы встать, меня подхватили за шиворот и грубо выволокли из кибитки. Рамез встряхнул меня, как мешок картошки, и поставил на ноги.

Я огляделась. Однотипные двухэтажные домики из обмазанных глиной стен примыкали вплотную друг другу на узкой улочке. Караван куда-то делся, стояла только одна повозка, из которой меня вытащил араб.

— Абра, сам тах, — махнул он и прошёл через арку вглубь дома.

Руки дёрнулись вперёд, словно к ним привязали невидимую верёвку и потянули за неё. Я сопротивлялась как могла, — запястья обожгла острая боль. Поджав упрямо губы и повинуясь силе, я пошла за мужчиной. Что это за наручники такие?

Мы минули длинный тёмный коридор и оказались в небольшой комнате со скромным убранством. Круглый стол из простого необработанного дерева, который потемнел от времени, пара низких табуретов и красный ковёр с растительным орнаментом посреди пола. Единственное окно без признаков стекла.