- О, поверь! Там есть на что посмотреть, - рассмеялся кот, пытаясь разрядить обстановку. –  У нас такой орган правопорядка!

- И его, видимо, на него положили! – возмутилась я, скрестив руки на груди. – Этот орган, я так понимаю, тут не работает! 

Кот почему-то  округлял глаза, а потом сужал. Я не понимала, что он делает.

- Так и скажите, что у нас тут  правоохранительная импотенция, раз орган не работает, - заметила я, вспоминая свою сумку. 

- Три… Или четыре? – слышалось бухтение кота под креслом. – Если вычесть те две, которые…

- Ты что там считаешь?  - удивилась я. Кот поднял на меня глаза. 

- Оставшиеся жизни, прикидывая заступиться за тебя или нет? – послышался голос кота.

8. Глава седьмая. Скотик

Глава седьмая. Скотик

- Так что, видимо, нет ничего удивительного в том, что у меня украли сумку с письмами! – возмутилась я, не обращая внимания на кота.

- У тебя нет знакомых на другом конце мира? Чтобы приютили двух беженцев? – севшим  голосом спросил кот.

- А тут еще вы со своим упрямством! – воскликнула я, перечисляя разочарования ближайших нескольких часов. И тут же посмотрела на кота. – А что я не так сказала? Они не сумку у меня отобрали, а надежду! Надежду выбраться отсюда!

- Я разберусь, - послышался голос хозяина. – Сумку тебе вернут. Я позабочусь об этом. И впредь сделай милость. Не доставай меня. Договорились? 

- Мне нужно разнести все эти письма! – возразила я. - И ваше в том числе! У меня договор! С самой смертью! 

-  Так, забирай это несносное блохастое создание, и не мешайте мне работать, - послышался раздраженный голос. Мне глазами указали на дверь. –  Или ты хочешь, чтобы вы вместе до конца своих дней разносили эти письма?

Он изменился. Эта подчеркнутая холодная вежливость куда-то улетучилась. Она всем видом намекала, что просто временно погостила в нашем диалоге. И вот вежливость уже собрала чемоданы и отбыла обратно в любовные романы трепетных эпох. Времена, когда "сэры и сэрихи" обменивались любезностями вокруг канделябра. 

- Что? – переглянулись мы с котом. 

- Я слышал про почтовых голубей. Парочку даже съел в свое время! Но чтобы почтовые коты… Это что-то новенькое! – возмутился кот.  И тут же прошептал мне. – Уходим, уходим… Давай, шевелись… Видишь, он не в духах! 

 Я поняла, что еще немного, и мы доиграемся. Поэтому поспешила встать и направится к двери, изредка поглядывая на то, как перебираются бумаги. Внутри меня еще теплилась надежда, что вслед мне бросят что-то вроде: "Давай сюда свое письмо!", но нет!

Дверь закрылась за нами, как по приказу. 

Через мгновенье мы с котом оказались на лестнице.

- Так вот значит, как он отплатил мне за шерсть в чае! Я значит, чесался, старался, а он… - обиженно закатил глаза кот. – А кто на бумагах лежал? Держал их собой?   Кто ножки стола полировал собой? Кто кресло грел и утеплял шерстью?  Вот значит как, да? Я официально заявляю. Я глубоко обижен!  Тоже мне, забери это блохастое создание! Кстати, если у тебя действительно блохи, то держись от меня подальше! А то я очень мнительный!

- Что? У меня блохи? – возмутилась я, уверенная что «блохастое создание» - это кот.

- Нет, ну надо же! – фыркнул кот, напушив хвост. – Я тут значит и так, и эдак… А мне блохастое создание поручили! Так, погоди… Это что? Правда блохи?

 Кот присел, сделав «хоба»!

- Нет, показалось, - снова фыркнул он, когда я потянула входную дверь за ручку.  – Я же говорил, что с ним шутки плохи! Горе, а не мужик!

- Что с письмом делать? – спросила я, выходя на улицу.  Мой взгляд скользнул по стене и уткнулся в окно. – Даже если я разнесу все письма, то оно останется… Кстати, а он точно выполнит свое обещание?