Я думаю, что все, или почти все, войны за территорию Молдовы были войнами за право обирать молдавского крестьянина.

Плодородная территория, с развитым сельским хозяйством, на которой произрастают практически все типы культур, от льна до винограда, а сейчас еще и районированные тропические фрукты, с трудоспособным и чадолюбивым населением. Кто бы отказался от такой территории в составе своего государства или в числе своих данников? От нее никто и никогда не отказывался на протяжении ее существования, начиная с Рима, который первый подчинил эту территорию своему управлению. Может быть, не господству, но управлению, распространил свою юрисдикцию, право, налогообложение и перенаправил часть доходов этой территории в свою сторону. В принципе, что далее всегда с этой землей и народом и будет происходить в течение очень долгого времени.

Сейчас эти потоки носят, с одной стороны, совершенно явный характер, с другой – часть их ушла в серую зону. В Европу, Россию и весь остальной мир утекает человеческий капитал страны. В эти же стороны утекает и львиная доля доходов оставшегося населения через потребление иностранных товаров и ресурсов. Если верить нашим респондентам, а я им верю, то туда же течет и некая часть финансовой помощи, официально получаемой страной.

«Молдаванское коренное население, как и русское, добродушно и незлобиво; в нем нет большой подвижности, способности и стремления к накоплению богатств; будучи первыми непосредственными производителями ценностей, местные жители не умеют их сберегать и обменивать…»12 – говорил князь Урусов, губернатор Бессарабии, в своей речи в 1903 году, двести лет спустя после того, как Молдавию описал Кантемир. «Невероятно легко обирать молдаванина: он сам идет навстречу поборам и как будто доволен, когда ему удается всучить солидную сумму аферистам, караулящим его на всех углах…»13 – так описывает Урусов молдаван начала XX века. «Высокие урожаи дорогих хлебов, близость портов и границы довели в Бессарабии арендную цену на землю до высоких цифр. Удобрение в мое время применялось там редко. …Обыкновенно бессарабский помещик оставлял себе виноградники и небольшой кусок земли, а остальное имение сдавал в аренду, большею частью передававшему мелкие участки крестьянам, от которых сам помещик был далек, живя по городам и за границей. Показная роскошь, пользование благами городской жизни, стремление больше получить и еще больше истратить – таковы были бросавшиеся в глаза черты бессарабских помещиков…»14 Во второй и третьей главах своей замечательной книги Урусов подробно описывает налаженную систему поборов с евреев и молдаван полицейскими чинами. Как это перекликается с Кантемиром: «Самомнение и высокомерие являются матерью и сестрой молдаванина. Если у него есть породистая лошадь и отличное оружие, то он убежден, что нет никого превыше его, и, если ему представится случай, не откажется воевать с самим Богом…»15

Молдавского крестьянина можно обирать долго… Очень долго. Но даже его можно довести до голода.

Молдавская культура – это культура голода на плодородной и щедрой земле. Это культура отжима всех соков земли и народа в пользу нескольких семей или, в самом лучшем случае, кланов. Это культура социального разбоя, упакованного в мягкие, респектабельные формы. Но это и культура выживания не только «через не могу», но и «через не хочу», это культура фантастической жизнестойкости в перманентно плохих социальных условиях. Это культура травы, разбивающей бетон, культура любви, продолжающейся после забвения и жизни, идущей сквозь смерть.