– Я убью тебя, - сделал олигарх драматическую паузу, – как личность. Как публичного человека. Как гонщицу. Понимаешь? Это... это, я полагаю, аукнется тебе куда больнее, чем простреленная головка. Раз – и уже никто не хочет иметь с тобой дело. Вчера была перспективная девочка-гонщик... Ничего, что я так называю тебя, да? А сегодня – сегодня ты никто. Ноль без палочки. Тебя теперь команды в Формуле-2 даже полы мыть в гаражах не возьмут… Стоило мне только позвонить – и все боссы конюшен в курсе. Они знают, что ты играешь не по правилам. Ты теперь не гонщица, Ева, и можешь забыть о моих деньгах. Навсегда. И скажи... скажи спасибо, что я не стал трогать твою мамку. Где она, кстати? Почему не приехала тебя поддержать на финальной гонке? Это ведь так важно для тебя...

– Моя мама... слишком занята для таких вещей. Она работает.

– О, работа – это похвально. Может, теперь и ты будешь работать с ней на пару... На обувной фабрике! – уколол меня Шварцман и показушно рассмеялся, заразив тупым хохотом своих накаченных дебилов. – Всего хорошего, Ева Шувалова. Вы у-во-ле-ны, – опять заржал миллиардер. – И не вздумай звонить моему сыну. Лады?

– Лады, – едва дрогнула я скулами, даже не подняв глаз.

– Без обид?

В ответ я посмотрела на своего бывшего спонсора и сказала:

– Пускай ваш омский "ГазМяс" живет и процветает, Геннадий Александрович. А я уж как-то сама справлюсь.

– Х-хе, – Шварцман подмигнул бодигарду и добавил: – А она мне нравится. Отвязная девка. Развлечься бы с нею... Но нам некогда. Прощай, Ева.

Качки ушли, глянув на меня по-очереди и оценив мою грудь под влажной от шампанского майкой. Но я не выдержала и показала им средний палец: пошли к черту, жополизы!

4. Глава 4. Нежданная встреча в баре

Когда я наконец вышла на улицу, то от безысходности просто села на ступеньках и разревелась.

Было больно и обидно. Обидно, что меня предал (уже не первый раз, очевидно) Никита. Обидно, что его отец теперь не только лишил меня денежной поддержки, но и заказал вход в другие команды. Благодаря такому ужасному пиару и связям олигарха мне ни за что не найти нормальной работы. А под словом "нормальная" я имею в виду автоспорт. Я гонщица. И если уж зарабатывать на жизнь, то только гонками. А Шварцманы мне взяли и обрезали крылья. Сволочи!

Надо напиться...

Растолкав остатки танцующих возле сцены, я зашла в бар. Там было шумно: подростки догонялись текилой, кто-то бренчал на гитаре, две жирные зюзи пели в караоке. Я же просто плюхнулась на стул возле стойки и подняла вверх указательный палец

– О, так ты все же победила, Ева?! - обрадовался бармен, но я отрицательно качала головой. Томас принял мой жест за "первое место" – именно так показывают гонщики, победив в гран-при.

– Нет, друг, я не победила. Я в полной жопе.

– Ой-й-й, как нехорошо, – поморщился парень с окладистой бородой. – Одну?

– Одну.

Томас налил порцию водки и поставил стакан на стойку:

– Платить не надо. Пей, сколько нужно. Может, тебе как-то помочь, Ева?

– Нет, Том, не надо. Спасибо тебе. Но ты мне ничем не поможешь.

Томас вообще хороший парень. Опрятный и видный. С сережкой в ухе, но не гей. Вроде бы... Я его вижу только раз в году – когда мы приезжаем в Монако на финальную гонку.

– Если хочешь поделиться чем-то – говори. Я тебя выслушаю.

– Этот гран-при, Томас, он решает все: ты или на коне и снимаешь джек-пот, или глотаешь пыль, не дотянув до лучшего результата всего пару очков. И все – гейм-овер.

– Ну да, ты права.

– Баста. Иди – готовься к новому сезону. В надежде на то, что ты окажешься... самым сильным пилотом на самой удачной машине.