– Где ты этому научился?

– Да как-то зимой стало скучно, и я прочел парочку старых книг, которые нашел на чердаке.

Старик недоверчиво нахмурился:

– Так ты самоучка?

Оливер пожал плечами:

– Так ведь это почти то же самое, что общий язык, только буквы f встречаются чаще. И иногда нет пробелов между словами.

– «Только буквы f встречаются чаще», – передразнил библиотекарь и покачал головой. – Ученые бы в гробу перевернулись! И в урнах. А какие еще языки знаешь?

Оливер призадумался:

– Альтервальдский, алцестский и кро-шуггутский. И немного – крыльцский.

– Крыльцский-то откуда? Мы всего пять лет назад наладили связь с носителями языка! – изумился старик, вскинув брови чуть ли не до неба.

– Моя сестра Изольда привезла нам в подарок свитки оттуда. Я не сразу смог их расшифровать, но в итоге получилось. У них там много странных времен, которые мы не используем.

Библиотекарь распрямился, почесал подбородок. Впервые взглянул на Оливера со всей серьезностью.

– Если ты меня не обманываешь, то я нашел, кого искал. Меня зовут Иероним Финч-Теккерей, и мне кажется, что ты превосходно подходишь на роль сто тринадцатого помощника библиотекаря. Что скажешь?

Помощник библиотекаря! Ну и работенка!

Оливер даже представить не мог более скучного занятия. Пока его сестрица-чародейка Элсбет вызывает снежные бури одним движением руки, Оливер будет протирать пыль с книжных полок. Пока Элоиза вместе с другими законниками ловит убийц и вершит над ними суд, Оливер будет упражняться в знании алфавита. Пока исследовательница Изольда открывает новые виды животных, Оливер будет охотиться за теми, кто не вернул книжки вовремя. И пусть Октавия почти не выходит из своей грязной кузницы, она мастерит стрелы, способные поразить вражескую армию, и кует лезвие, могущее умертвить даже текучего каменного змея!

Тем не менее…

Оливер не выдержал бы еще один год неизвестности после сегодняшних неудач. Он посмотрел на маму и увидел на ее лице столько надежды, что тут же повернулся к Иерониму и согласился на работу. Никто не объявил его имя во всеуслышание, никто не одарил его аплодисментами – все эти почести достались другим ребятам. Иероним коротко кивнул, сказал, что ждет Оливера в библиотеке завтра в девять утра, вернул книги в сундук и удалился.

Отец Оливера встретил новость благосклонно. Он не кинулся к сыну с объятиями, как Мередит, но торжественно пожал ему руку. И все же мальчику трудно было отделаться от ощущения, что отец разочарован в единственном сыне.

А вот Уиллоу прыгала от радости чуть ли не до неба.

– Ты не говорил, что знаешь тучу языков!

– Да не тучу, – покраснел Оливер. – Всего четыре. И те плохо!

Он начал волноваться, что переоценил свои способности. Может, ему по чистой случайности удалось перевести ту надпись на древнем языке! Оливер никак не мог назвать себя прилежным учеником, просто чтение давалось ему легко. Да и всякий знает, что у брухарианского, алцестского и общего языка одни корни, так ведь?

– Скромняжка! Я в восторге! – почти вопила Уиллоу.

Потом семейство вернулось домой и устроило праздничный ужин.

Когда-то скромный домик Вормвудов был шумным и чересчур тесным, но по мере того, как девочки проходили отбор и отселялись одна за другой, превратился во вполне уютное жилище. Оливер, единственный ребенок, оставшийся в доме, весь прошлый год с тревогой думал о неотвратимом будущем. Наверное, что-то похожее испытывает дерево в лесу, прежде чем слышит крик дровосека и с грохотом падает на землю. Уиллоу иногда ночевала у родителей, если выпадали выходные между следопытскими вылазками, и Оливер с нетерпением ждал таких дней. В компании сестры становилось не так одиноко, а жизнь меньше походила на выживание.