— Одна серебрушка, — равнодушно бросил портье. — Поднять чемодан в комнату — три медяка.

— Сама подниму, — фыркнула леди Дэрвогелл.

Портье вытащил на стойку магофон и показал на прорезь для монет. Лианон бросила серебрушку, и табло с цифрами осветилось мягким розовым светом.

Лиа быстро набрала номер друга и застыла у аппарата. Она приехала на целую неделю раньше, и это могло потянуть за собой излишние расходы. Конечно, собранные травы дают ей огромную фору — все же Степь далеко. А не каждый сможет пронести собранные хрупкие листочки-лепесточки через три портала и не дать им испортиться. Потому и движутся обозы от Степи до столицы по три недели.

— Кир Анграм у аппарата, — чопорно прозвучало из трубки.

— Кир, это я, — выдохнула Лианон. — Приехала раньше.

— Нонка, — рассмеялся парень, — ну и ладно. Я боялся, что ты не решишься. Где ты? Тебя забрать? Тот дом освободят завтра. Я как раз собирался с хозяевами встретиться.

— Все хорошо, я в гостинице. Завтра встретимся на месте. — Тут Лиа отняла трубку от уха и спросила у портье: — У вас можно багаж оставить на хранение?

— Пять медяков за день, — так же равнодушно бросил портье и протер стойку тряпкой.

— Спасибо. Все, сияние гаснет, во сколько завтра?

— Полдень, — успел уточнить Кир, и соединение прервалось.

— Горячую ванну и две смены воды.

— Полсеребрушки, сдачи нет.

— Что можете предложить?

— Ужин и завтрак, — портье потер подбородок, — и утром воду для умывания.

— Хорошо.

Крепко сжав ключ от комнаты, Лианон отдала вещи на хранение. Вытащила только сменное платье, белье и ночную рубашку. За дополнительную плату служанка взялась отгладить к утру платье и почистить туфельки.

Комнатка Лие досталась уютная. Небольшое окно, прикрытое решеткой, постель, стол и стул, большое зеркало на двери. Ничего лишнего. Все выполнено в теплых, сливочных цветах. И паркет не вздут, невольно отметила леди Дэрвогелл.

До прихода служанки Лианон успела распустить и расчесать волосы. И завернуть белье в тонкое полотенце — чтобы уберечь исподнее от чужих глаз. Нечем там было гордиться. Застиранное и старое, хоть и безукоризненно чистое.

В дверь постучали.

— Госпожа? Пожалуйста, следуйте за мной.

Невысокая и очень молоденькая служанка проводила Лианон до мыльни.

— Мыло и притирания? — напомнила леди Дэрвогелл. Все это входило в стоимость аренды мыльни.

— Здесь, — недовольно произнесла служанка и со стуком поставила на столик два запечатанные, крохотные баночки.

Лиа отмылась до скрипа, радуясь, что в кои-то веки воду таскает не она. И что нет нужды бесконечно очищать эту воду. Да много чему радовалась. Хотя бы и тому, что не придется караулить отца и с боем вытрясать из него подробности — с кем играл, на что и как это вообще получилось.

Расчесав волосы, леди Дэрвогелл улеглась в постель. Над ней дрейфовало маленькое заклинание — надежды, что сама проснется, не было никакой.

Увы, она не проснулась даже от громкого писка заклятья. И потому собиралась очень быстро. Сгрызла кислое яблоко вместо завтрака, заплела тугую косу, наскоро зашнуровала платье и выскочила на улицу. Одно хорошо — выбирая и дом и гостиницу, Лиа стремилась, чтобы все это было поближе к станции. А потому бежать ей всего минут десять.

Едва не опоздала. Дом, у Лианон защемило сердце, милый дом. Она уже успела полюбить его. Два этажа и птичья надстройка, мансарда. Он небольшой, хватит на зал, мастерскую, подсобные помещения и крошечную спальню. Но ей этого достаточно.

— Кир! — Лиа подошла к другу, поджидавшему ее у крыльца.

— Синеглазка, — улыбнулся тот. — Вещи уже вывезли.

Не стесняясь, она заскочила внутрь дома, прокружилась по комнатам и едва не запнулась, увидев седого, немощного старика. Он сидел на сундуке, по морщинистым щекам стекали слезы.