– Можешь не смотреть по сторонам, твой мужик поехал в другой травмпункт, – проницательно заметил Лёха.

– Да с чего ты взял? – ненатурально возмутилась Мила.

– С того! И, ты только не обижайся – но я ему всё сказал.

40. Глава 40

Эта встреча неизбежно должна была состояться.

С Алексеем Владимировичем, Сониным отцом, Марк виделся и до того – но всё как-то вскользь, по рабочим вопросам. Каким-то образом ему удавалось избегать встреч наедине и долгих разговоров. Не специально. Но, видимо, раньше не было и повода. А сейчас…

Их отношения с Соней поменялись (а какие они были раньше? Соня рассказывала, но это были просто факты биографии, в рассказах не было главного – чувств), эту перемену неизбежно заметили все. И её родители в том числе. Но, наверное, давали им время разобраться.

А теперь Алексей Владимирович предлагал встретиться, поговорить. Марк был уверен, что не из-за дел компании.

Встретились в баре недалеко от офиса Алексея Владимировича. Подвал, тёмное дерево, приглушённый свет, негромкий блюз в динамиках. Небольшая сцена, на которой по выходным играли живые коллективы. Здесь собирались в основном поговорить, а не поесть. Или послушать музыку.

Марк ждал, что его будут расспрашивать, ждал, что придётся придумывать достаточные причины, почему после аварии, в которой была виновата Соня, он отдалился от неё. Не знал, как объяснить, что дело не в аварии.

Но не пришлось.

– Я всё знаю. – помолчав, сказал Алексей Владимирович. – Но не понимаю, что происходит. Объясни мне, Марк.

– Знаете? Соня сказала?

– Да. Она не хотела, но я умею задавать правильные вопросы. Она быстро раскололась. Но ты знаешь, что на меня можно положиться, я оставил эту информацию при себе. И я не вмешиваюсь в ваши отношения, но… Соня стала слишком много плакать. А ты – жить с другой женщиной. И при этом я не слышу ни про отмену свадьбы, ни про расставание. Да делайте, что хотите, но мне важна дочь! Почему она плачет, Марк?

Он сидел перед Марком – седой, подтянутый, в строгом деловом костюме. С испытующим взглядом. А Марк не знал, что сказать.

– Я предлагал ей расстаться, не мучить себя, – покачал он головой, – Но Соня отказалась. Она просила повременить до того, как я всё вспомню – или, хотя бы, до осени. Ей это было важно, я не мог ей отказать. А Рита… между нами ничего нет. Она просто помогает мне.

Против воли в голосе Марка прозвучала горечь. И Алексей Владимирович её заметил и всё понял. Он помнил Риту и помнил какими они были в начале семейной жизни.

– Поговорите с дочерью. – повинуясь внезапному импульсу попросил Марк. – Я тоже не хочу, чтобы ей было плохо, но… я не могу её любить так, как она хочет. И… мне кажется, что это просто затянувшаяся подростковая влюблённость. Если бы она не упорствовала, а хотя бы попробовала повстречаться с другими парнями…

– Не упорствовала… – Алексей Владимирович грустно усмехнулся и покачал головой. – Видно, ты плохо знаешь мою дочь. Она всегда добивалась того, чего хотела, даже если шансов было мало. Учёба, работа – это всё не потому, что у неё богатые родители. Она упрямая. Она добилась всего сама. И тебя добилась. Если бы не эта авария – у неё бы всё получилось. Вот только вопрос – была бы она счастлива? А знаешь – я не буду с ней говорить. Пусть всё останется как есть. Соня должна знать, что не всё в жизни идёт так, как хочется, и не всё достигнутое приносит счастье. Думаю, ей нужен этот опыт. А скажи – ты совсем ничего не вспомнил? Или помнишь хоть что-нибудь?

И Алексей Владимирович взглянул на Марка так, будто хотел раскрыть ему голову этим взглядом – и посмотреть, что там внутри.