Ведь если спустишь небрежение один раз, второй – потом это войдёт в привычку.

И я скучала, очень скучала. Но сохраняла стылое молчание и ждала уступки с его стороны.

Каждое утро мы встречались на кухне, завтракали, почти не цепляясь взглядами – но жадно смотрели исподтишка. Проводили день порознь. А вечером кружили по квартире, втайне мечтая, чтобы другой сделал первый шаг.

Но не делал. Ни один.

Марк потом рассказал мне, что не ожидал, что ссора продлится так долго. Но я стала так холодна, смотрела так равнодушно, что… он просто боялся. Боялся быть отвергнутым. Боялся подойти, обнять, поцеловать – и увидеть в ответ пустоту и безразличие. А если так – то лучше уж молчать, терпеть – но быть рядом. Его приводила в ужас одна мысль, что придётся расстаться.

И всё же мы не делали ничего, чтобы преодолеть эту пропасть.

Пока однажды ситуация не обострилась до предела.

Я не спала. Сидела в темноте на кухне, глядела в окно. Передо мной на столе стояла чашка с давно и безнадёжно остывшим чаем. Кажется, я плакала. Беззвучно. Просто слёзы текли сами.

Марк вошел и застыл. Наверное, не ожидал меня здесь увидеть. А может, ждал, потому и пришёл – кто знает?

И что-то меня толкнуло. Может, темнота, которая не позволяла усидеть моё лицо, может огромная усталость.

– Марк… давай разведёмся? – спросила я хриплым от слёз голосом.

А дальше всё смешалось.

Марк понял, что дальше тянуть нельзя – и налетел на меня вихрем. Захватил в плен, зацеловал, заобнимал, заставил выкинуть из головы тёмные мысли.

Обещал всё исправить.

Устроил мне незабываемую ночь!

И после этого мы действительно стали гораздо внимательнее один к другому. Поняли, что можем потерять друг друга, обещали больше не причинять друг другу боль – и искренне верили, что у нас это получится.

Только мы не знали, что уже поздно.

Что отношения покрылись сетью трещин.

И достаточно лёгкого толчка, чтобы они развалились.

А нас ждал грубый удар.

35. Глава 35

Мы берегли друг друга, как могли, но ничего не меняли. Так же работали до упаду, так же мало общались, так же выбирались разве что к родителям.

Его родители очень полюбили нас. Егор тогда был в опале и роль хорошего сына досталась Марку. Марк наслаждался непривычным миром в семье и не терял надежды помирить их.

Чтобы настало всеобщее счастье.

А Егор не верил в добрые намерения родителей, как раньше не верил Марк. Но люди же меняются? Меняются же?

Мы старались, правда. Но запала хватило не надолго: мы слишком устали.

И сорвались.

Мы сорвались прямо на празднике – был день рождения его матери. Он опять опоздал, я упрекнула, он взорвался… Мы разошлись по разным углам и перестали разговаривать. Его отец и мать по очереди мягко разговаривали с нами, пытаясь уговорить опять общаться.

Почему-то попытки родителей нас примирить вызывали только очередной всплеск негодования, как будто поддерживали затихающий огонь. Раззадоривали сильнее.

Я поняла, что больше не выдержу, хлопнула дверью, и уехала на такси куда глаза глядят. Попросила водителя покатать меня по городу – он согласился. Наверное, я устрашающе выглядела. Размазанная тушь, на щеках черные потёки, лицо красное. Всё время, пока мы наворачивали круги, я смотрела в окно на осенний город и из моих глаз беспрерывно лились слёзы.

Телефон я отключила.

Я приехала домой разбитая и усталая, с больной головой. Марка не было. Он остался у матери.

Почему-то это показалось мне очень обидным. Чего я хотела? Наверное, чтобы он бросился домой и ждал меня, волновался, не в состоянии дозвониться. Дозвониться! Телефон!

Я включила его – два пропущенных вызова. Оба не от него. Один от мамы, другой – от сотового оператора.