– Понятно, спасибо, что честно.

Он развернулся и пошел. Последний друг уходил от неё.

После праздников все вышли на службу. Иванов зашел в приемную Бондарева.

– Пряхин, привет, что-то твой генерал загулял. Все праздники не было. Вроде должен был быть на службе.

– Так у него дочь руки отморозила. Все дни с ней был.

– Какая дочь?

– Пряхин, опять болтаешь много.

– Здравствуйте, Геннадий Васильевич, так это последние сплетни по управлению.

– Вот сам, Дима, сказал сплетни, не думал, что боевой офицер заделался бабкой и несет всякую чушь. Заходи, Иванов.

– Здравствуйте, Геннадий Васильевич, я хотел написать рапорт на неделю, хотим с сыном к родственникам жены поехать.

– Это хорошо, поезжай, Саша. Все дни на службе был исправно. Молодец! Давай подпишу.

– Скажите, а как Еся?

– Еси, Саша, уже давно нет, есть только Вика, прошу запомнить, а у неё дела идут хорошо. Работает с детьми, нравится. Вот скоро замуж выйдет, слава богу.

– И кто избранник?

– С ним она нас не знакомила пока. У тебя все?

– Да.

– Тогда иди.

В приемную вошел Макаров.

– У себя генерал?

– Да, входи.

– Здравствуйте, Геннадий Васильевич!

– Здравствуй Виталий. Саша, иди, я тебя не задерживаю.

Иванов вышел, оставив дверь чуть приоткрытой.

– Геннадий Васильевич, как Еся, как руки? Может, что-то достать надо. Поговорите с ней, может, она разрешит мне прийти.

По обрывкам фраз Саша понял, что Есения в Москве.

– Иванов, подслушивать не хорошо, – сказал, смеясь, Пряхин.

– Да пошел ты.

Настроение было испорчено, но по разговору он понял, что Макарова тоже не пускают к ней. Все должна была знать тетя Оля. Он помчался к ней.

Виктория быстро шла на поправку, через 10 дней ее выписали домой. Она ни с кем, кроме родителей и Сергея Ивановича не общалась. Теперь девушка твердо решила, что приезжать в Москву ей никогда не надо. А если приезжать на кладбище к мужу и сыну, только минуя всех, даже родителей. Господь свыше дал ей знак.

С родителями они решили, что она пробудет ещё 10 дней до полного заживления рук и уедет домой.

В дверь позвонили. Сегодня никого не ждали, родители были на работе, но Вика пошла к двери. Посмотрев в глазок, она увидела Сашу.

– Еся, открой, нам надо поговорить.

Она открыла дверь.

– Зачем ты пришел?

– Можно войти?

– Проходи.

– Кофе угостишь?

– Больше ничего? Может, поляну накрыть?

– Я бы не отказался.

Она пригласила его в кухню.

– Кофе я сварю, а бутерброды, если хочешь, сделай сам. Я не могу еще.

– Что случилось с руками?

– Пылкие любовные объятия.

– Еська, не злись. Я слышал, что ты выходишь замуж. Ты его любишь?

– Еси нет, она умерла. Не слышал? Из пепла возродилась Виктория, победа значит. Ты за этим пришел?

– Да. Не повторяй мою ошибку, если не любишь человека, то с ним очень тяжело жить. Поверь мне. Я всю жизнь буду расплачиваться за свою слабость и глупость.

– Это хорошо, что ты понял. А теперь ты можешь спать спокойно, я в надежных руках.

– Кто он?

– Тема закрыта. У тебя вопросы еще есть, а то мне руки надо обрабатывать.

– Давай помогу.

– Ну, помоги, если не боишься, зрелище не из приятных.

Она сняла бинты. Кисти рук были сплошной раной, казалось, что на них нет совсем кожи.

– Все нормально? Полей мне, пожалуйста, раствор фурацилина, я смою слизь.

Сашка сразу вспомнил их первое задание, когда она натерла ноги. Тогда он был в шоке от ее самообладания. А сейчас было просто невыносимо смотреть. Парень был на грани потери сознания.

– Эй, балагур, ты что побелел? Смотри, не упади. Я ведь помочь такими руками не смогу. Я колю, обезболивающее, поэтому терплю. Все, спасибо. Дальше я сама.

Иванов ушел на кухню. Он не понимал, почему на плечи этой хрупкой девушке выпало столько испытаний. А они здоровые мужики, не смогли оградить её от этого.