не стал Дабленой Терцией, тень громадного иноземца, маладика^>7, мультвульного^>8, магнóперного^>9, выгромозглась у баррьера какой-то роты^>10 трибуналов в замке суда словно на воровской кухне^>11, меж постельным разговором и болтолчком, на Марльборо Грин^>12 скво́зьно-бы Моулворт Филдз^>13, здесь выносили приговор в пользу судёжного способа Джедбугской юстиции^>14, там оправдывали свидиспутельсвом о неподсудности духовенства. Его Тинг Мод^>15 разделался с ним: его угорелость сделала из него жмуржика. Его бенефициаров суть легион в части что он сотворил: они поднумеровывают его года. Грандколёс Данлоп^>16 было имя было при нем; обвешанные, все мы являемся его бисааклями^>17. Когда проадзник в его доме так им был он жрецом и королюбом этому: ульва пришла, зависть увидела, ива победила. Смертри! Смертри! Они опахали его зелеными ветвями над ним когда перемылибали его по ко́злочкам. Для его омертвечия и усопления и поглу́пели и аннугуляции^>18. Со шраей и гридой^>19, изглубными^>20 суспрами^>21. Так держать, салливаны^>22! Пассующие мужикены^>23! Лонгтемзский мозд уронен ниц но Граунья загробила все лувры. Ад есть-то, вы делись^>24, и зачувствуйте Сквернослава крикли ибо сумма твоих глумишек не потянет раздуть его до полного огурчика. О! Сделайте кружок и напойтесь вволь^>25! Чин, чин! Чин, чин! И конечно ж все загудели взвонтрь с максимально возжорной юбыктерностью^>26. Осушая ромы и боны и шерри и сидры и негусы и цитронады тоже. Крепачи. Ого, ого, Местер Бегге^>27, сейчас тебя запихают в блато опять. Багге. Но слабучки овздыхаивают: Эхей, фигасясь!^>28 Но, гля! гля! клянусь тройнными богами, смертными, заблудшими и простительными, каков статуйс у нашей квои^>29, кто на очёртдери быть нашим квангом^>30, незабвенная древотень маячит за толкучными суждениями тех, что и со всех следует причитаться, мало воскрысиных дней.

Пэт и тэп и пэтэпять, (огонь первыстрел^>1, Ми́ссьеры Фузелохи^>2! Пейнпеонг! Для Саксозвонья!) трое томмиксов^>3, солдатов вольных, кокали́к^>4 и каппапи^>5, с Хладстрима. Стражники прохаживались, по (pardonnez-leur, je vous en prie, eh?^>6) Монгомери Стрит. Один огласил мнение в котором по обе простороны (pardonnez!), кивая, все Финнерские^>7 Станы сошлись (je vous en prie, eh?). Была то первая женщица, говорили, супи́ла^>8 его, в ту роковую сыроеду, Лили Конингэмс^>9, внушив ему что ни один в поле не вышен^>10. Гнев гнув старикца, жалость рулив вздеянье, злоба рушив гнев, признался рядовой Пэт Марчисон ретро. (Сжато!)^>11 Вот как претендовольстватели в святýшки играют. Одна из наших грядущих Воксхольских^>12 подмóстханок кто отдыхает на данный момент (она всегда называето при одном известном эксценичном агитационере кучкой Ситтонсовых^>13 отбросков) была интевражьирована в одном вейстэндском космебическом салоне. Выглядя возможно еще даже церкраснее в своих вишневственных падуясоях^>14, корсете и подтяжках из полулуния и Семи Звезд^>15, руссетках^>16 из Черномовра Головы^>17, средь карабкающихся мальцов в его Орле и Дитя^>18 и за кукурузовкой^>19 и хеем^>20 опустребители в своем Блэк и Весь Блэке^>21, Мс Ф… А…^>22 сказала в сторону, наполовину на эстрадии шопота своему наперстницевому рюмкальцу, пока оправляя свой колесом шапот (шаляпа! – теперь-то мы знаем чего пяльцев бакет на копейке длины значит), она надеялась Сид Артхар^>23 добёт хриссманов портреск^>24 оранжевых и с лимон величиною орхидей^>24* с богоножками и неба эфиром, из чаеатра Непороточник, когда мытр ж наш^>25 был некаинен. К тому ж, пока что является это паскучим^>26 сравнительством с весенними цветочками его дня рождуренья который был листинной богулянкой в адике для дождевшивых червей и шарлатинок и всех ветвей климатитов, это был ж такой чудечный гулдёж заварушенно, добавила она, с наилепшими пожеланиями Махи