– Кто же нас в погребе нашел? – хмыкнула я. – Если только прошла неделя, и соседи всполошились. Так за это время можно…

Я не стала договаривать, но Таня поняла меня. Ее лицо стало хмурым, она сложила на груди руки и задумалась.

Вернулась нянечка с молоком. Она суетливо разливала его по чашкам, что-то приговаривала, но у меня так разболелась голова, что я с трудом понимала, о чем она толкует. Но вдруг знакомое название резануло слух, приводя в тонус.

– …а потому что «Черные воды» в упадок приходят. Когда ваш батюшка покойный последний раз ремонты делал? Все денег нет. Откуда ж им взяться, если в карты до утра играть, да последнее из дома тащить… Ох, душа заблудшая… Царствие ему небесное. Может, там успокоится…

«Черные воды»??? Мы в заброшенной усадьбе?! Вернее в усадьбе, которая в наше время была заброшенной.

Я покосилась на Таню. Подруга смотрела на старушку, приоткрыв рот, а ее глаза стали как два юбилейных рубля.

– Пойду я, скажу Евдокии, чтобы чего на стол собрала. Скоро доктор приедет. Надобно его попотчевать, чем Бог послал, – нянечка улыбнулась нам. – А вы отдыхайте, голубочки. Молочко пейте.

Она вновь ушла, а мы резко повернулись друг к другу.

– Галя, не нужно нам было вещи из тайника брать! – зашептала Таня. – Это из-за них все случилось!

Версия была правдоподобной. Ведь все произошло именно после того, как мы притащили домой библию и шпильку!

– Но зачем мы здесь? Ведь всегда есть причина и следствие. Просто так в прошлое высшие силы не забрасывают, – сказала я, покрываясь липким потом от страха. – Таня, а что если это навсегда?

Между нами воцарилось молчание. Я посмотрела на подругу и заметила слезы на ее глазах.

– Танечка, я прошу тебя, не плачь. Слышишь? Главное, мы вместе. Вдвоем ведь не так страшно!

– Да, ты права, – она грустно усмехнулась. – Мы вдвоем огромная сила. Только вот заперты мы в телах юных девушек, а с ними в прошлом уж точно не церемонились. Как бы нас замуж не выдали или в монастырь не отправили.

– Кто это сделает? – попыталась я ее успокоить. – Папенька отдал Богу душу, кстати, сестрица тоже. Глашка эта, о какой-то сестре убиенной говорила, мол, ты на нее похожа. Матери, видимо, тоже нет. Ведь узнай она, что ее дочери в себя пришли, уже примчалась бы…

– Еще одна сестра? – Таня сдвинула брови и медленно поползла по подушке вверх. – А не ее ли мы нашли вещи?

Я как-то даже об этом не подумала. Ничего себе!

– Нужно узнать, что здесь произошло, но сначала осмотреться, – на удивление во мне начал пропадать страх, уступая месту странному азарту. – Осторожно, не спеша, чтобы нас ни в чем эдаком не заподозрили.

– Да! А если что, мы всегда можем списать какую-нибудь оплошность на последствия от падения! – глаза Тани заблестели. – Скорей бы синяки да шишки прошли!

– Такой ты мне нравишься больше, – я обняла подругу. – Только вот непривычно видеть вместо своего «четырехглазика» молодую девочку.

– Зато, какие перспективы в личной жизни! – Таня снова вытянулась на кровати, закинув руки за голову. – Если, конечно, с умом подойти…

С такого ракурса я на наше перевоплощение не додумалась посмотреть. Ну и Татьяна!

Под окнами раздался стук лошадиных копыт, сквозь который слышался скрип. Что это? Переборов головокружение, я подошла к окну и, отодвинув штору, посмотрела на улицу.

– О Боже… – все, что смогла я из себя выдавить. – Это… это…

Передо мной раскинулся настоящий двор старинной русской усадьбы. Только не такой как я себе представляла… Из окна были видны белоснежные стены боковых пристроек, ротонды, окруженные лестницами и… грязь, по которой бегали куры, ходили вытягивая шеи здоровенные гуси. Но вишенкой на торте была лежащая в луже свинья. Она довольно похрюкивала, переворачивалась с бока на бок и выглядела очень счастливой. Возле лестницы стоял удивительный экипаж, похожий на старинную коляску, на козлах которой сидел бородатый мужик в красной рубахе.