Вин ухмыльнулся.

– Да уж, Пакс, ты откопал настоящего неандертальца. Признаю, поначалу я сомневался, но теперь все понятно. Придется ужинать вместе с варваром, который готов завыть на луну в любую минуту. Право же, тебе следовало спросить разрешения. Тогда мы бы хоть гостей пригласили, чтобы они тоже взглянули на эту нелепость. Нужно сделать граммы, иначе нам никто не поверит.

А вот это уже точно оскорбление! Но прежде чем Эллис успел ответить, призрак оперы покинул салон, скрывшись под одной из арок.

Пакс неловко поджал губы.

– Кажется, вы обидели Вина.

– Это я его… ее… обидел этого Вина? Ведет себя, как дурак какой-то.

Пакс округлил глаза.

– Поймите, Вин художник!

– Да, я понял. Рисует симпатичные картинки, которые ни в какое сравнение не идут с этим прекрасным видом. Разве рисунок может быть лучше настоящего пейзажа? По мне, так это обычное бахвальство. – Эллис указал на долину. – И освещение меняется со временем. Поразительно. Мы точно под землей?

Пакс кивнул.

– Значит, ложный свет?

– На первых подземных фермах было искусственное освещение для растений, а людям приходилось обходиться без солнца. Они жили в крошечных кабинах. Но человеку тоже нужен свет, и очень скоро работники начали тосковать. Они все время пытались вернуться наверх, на траву, и работали из рук вон плохо. Поэтому и изобрели ложный свет. Целое новое производство, а потом и отдельный вид искусства – между прочим, первый в Полом мире.

Пакс обвел рукой стены:

– Да, Вин нарисовал эти картины, но просто для развлечения. Настоящая работа у него там. – Пакс указал за пределы балкона. – Вин творит Полый мир.

– Что значит «творит»?

– Как скульптор высекает прекрасный образ из мраморной глыбы. Вот чем занимается Вин. Только вместо мрамора у него земля – вся литосфера планеты. Мы живем внутри его творения, здесь он выбирал формы, функции, ширину и высоту. И он такой не один. У нас много художников самого разного рода и разных школ. Одни создают ложный свет, другие занимаются водой. Мастера отражений, всплесков и брызг. – Пакс процитировал последнюю фразу нараспев, слегка притопывая. – Это у них девиз такой. Художников очень почитают за талант. Они самые уважаемые люди, за исключением геомантов, разумеется.

– А что такое «геомант»?

Пакс посмотрел на Эллиса и вздохнул.

– Альва, чем ты занималась, пока меня не было?

– Показала Эллису Роджерсу, где находится душ. По-твоему, надо было рассказать ему историю мира во время купания? И раз уж ты про меня вспомнил: ужин готов.

Столовая была похожа на замок Дракулы. Длинный полированный стол с хрустальными бокалами и фарфоровыми тарелками, канделябры и настенные панели из темного дерева.

В дальнем конце комнаты располагался внушительный орган, и стоило им войти, как тут же заиграла какая-то жутковатая фуга. Первые ноты прозвучали оглушительно, и Пакс поморщился – звук сразу притих. В эту темную залу не попадал «наружный» свет, а из-за высокого сводчатого потолка она напоминала церковный неф.

– Альва? – спросил Пакс.

– Да, милый?

– Хотелось бы чего-нибудь менее мрачного.

– Вину нравится, когда…

– Знаю, но у нас сегодня гость. Давай ты выберешь вариант из своей любимой серии про голубые небеса?

– Да? Ну хорошо.

Деревянные панели, орган и сводчатый потолок мгновенно исчезли, и вместо мрачной залы Эллис очутился посреди цветущей весенней долины, окруженной горным кряжем. Над головой простиралось бескрайнее небо, вдалеке клубились пышные грозовые облака, а солнце клонилось к горизонту, разливая повсюду теплый оранжевый свет. Длинный обеденный стол сменился на деревянную скамеечку для пикника, накрытую клетчатой красно-белой скатертью. Сверху стояли глиняные кружки и плетеная корзинка. Эллис растерянно застыл на месте, не понимая, что произошло. Они все еще были в столовой? Наверное, Пакс просто сменил декорации – точно так же, как Эллис менял освещение в собственном доме. Но дело было не только в интерьере: Эллис чувствовал дуновение ветра, ощущал запах нагретой солнцем травы и слышал тихий стрекот цикад.