В просторной комнате, куда меня привели, много света. Я часто моргаю, в надежде сбросить пелену с глаз, но получается плохо.

Меня швырнули на пол, и отошли в сторону, я слышала, как женщина сказала: «Сейчас хозяин выйдет».

Хозяин! Слово-то какое.

Слышу звук приближающихся шагов.

Я не без труда поднимаю голову и сразу же узнаю стоящего передо мной мужчину. Алан не просто стоит, он словно возвышается надо мной. Властный, уверенный в себе мужчина, словно хищник, прожигает взглядом.

— Что это значит? — хочу спросить громко, но не могу, боль в голове усиливается, поэтому получается едва ли не писк.

— Ты ещё смеешь спрашивать? — голос мужчины ровный, совершенно спокойный.

А мне кричать хочется в голос, только не получается.

— Я так понимаю, вы считаете я ваш проект Анатолию Геннадьевичу слила?

— Нет, мы не считаем, — всё так же спокойно. — Мы точно знаем.

Я продолжаю сидеть на коленях, на голом паркете в то время, как мужчина сделал два шага назад, опустился на белоснежный диван с золотыми вставками. Вся мебель в комнате была в восточном стиле, вплоть до мелочей: торшеры, бра.

— Это не так, я бы никогда…

— Достаточно! — Алан повысил голос и поднял правую руку вверх, словно повелевал замолчать.

Некоторое время я смотрела на него, как заворожённая. В груди что-то сжалось в это мгновение, я не просто готова была подчиняться, а как бы «в ноги царю упасть»! Хотя… я и так в его ногах, считай. На некоторое время я засмотрелась на этого мужчину. Какой же он всё-таки красивый. Такие ровные черты лица, его густая чёрная борода стала ещё длиннее, из-за неё я по-прежнему не могу хотя бы приблизительно сказать, сколько ему лет.

— Не хотите говорить со мной, не надо! Позовите Загира, я поговорю с ним, он всё поймёт, это недоразумение, вот и всё…

По комнате прокатился раскатистый, негромкий смех мужчины.

Алан резко встал с дивана и, в мгновение сократив расстояние, обхватив своей огромной лапой мою шею, одним резким рывком поставил меня на ноги. Приутихшая головная боль вернулась с новой силой. Я зашипела и изо всех сил зажмурила глаза.

— Загир никогда больше не заговорит с тобой! Ты предала его. Я не видел его таким разбитым со дня смерти родителей. Не понимаю, каким образом ты пробралась к нему в душу? — всё это мужчина буквально выплёвывал мне в лицо. — Я превращу твою жизнь в ад. Ты пожалеешь не только о том, что сделала, но и о том, что родилась.

Загиру сейчас действительно очень плохо, я это каким-то шестым чувством ощущаю.

Как это объяснить?

Вот бывает, встречают друг друга парень с девушкой и понимают — вот она, моя судьба. И живут потом душа в душу всю свою жизнь, а мы… нет, мы точно не пара, у нас нет страсти друг к другу, по крайне мере у меня ни разу не возникало химического притяжения к Загиру.

Мы скорее, как две родственные души, как бы бредово это не звучало. Я заранее знала, в каком настроении придёт Загир, хорошо понимала, когда его лучше оставить одного, когда наоборот, ему нужно с кем-то поговорить.

Он, в свою очередь, чувствует меня.

На новый год, я само собой ездила домой, к маме и отчиму. Буквально с порога между нами произошёл грандиозный скандал.

Я полностью расслабилась и совсем позабыла о нравоучениях мамы, явилась домой в одежде, что покупала для меня Наталья. Всё это, с остервенением было буквально содрано с меня. Мама снова осыпала меня грязными словами, кричала, что я потаскуха, в Москве от рук совсем отбилась. Её не смущало даже то, что раздела она меня на глазах у Станислава, а тот ещё и масло в огонь подливал. Мол, в Москву я потому и уехала, чтобы хвостом крутить никто не мешал.