Я шептала с горечью каждое слово ему в лицо, стараясь не привлечь лишнего внимания. Я видела, как он мрачнеет с каждым словом и не могла понять, что его так злит.

— Убери от меня руки, прошу. Я не хочу устраивать скандал. Я не хочу привлекать лишнего внимания. Дай мне доучиться спокойно в этой школе. Дай мне жить спокойно. Здесь я смогла выдохнуть. Здесь меня ни разу не обозвали. Не заставили чувствовать себя Квазимодо. Я знаю, что я страшная. Знаю, Даниил. Нет необходимости напоминать мне об этом. Я вижу это каждый день. Я… — всхлипнула, потому что пальцы парня слишком сильно сжали волосы на затылке, растрепав хвост.

— Замолчи, — прошипел в самые губы, причиняя сладкую боль лишь тем, что опалял их дыханием. — Замолчи, — подался вперёд, преодолевая последние сантиметры, разделяющие наши лица.

Я почувствовала прикосновение к губам, но оба тут же отпрянули друг от друга и обернулись на пронзительный, громкий крик. Мой стул улетел к окну, врезавшись в батарею. Но я даже не обратила на это внимание, смотря на Милену, которая оттягивала юбку и громко кричала на Глеба:

— Ты дома очки забыл? Совсем слепой? Не видишь, куда прёшь?

— Я не хотела, Милен, — парень растерянно смотрел на девушку, сжимая в руках термос, из которого, по всей видимости и выплеснулся чай на старосту.

— Не хотел он… А мне что делать? У меня ожоги, идиот. Глаза нужно разувать, когда с кипятком идёшь. Дебила кусок.

— Милен, — я подошла к девушке и попыталась перехватить её мельтешащую ладонь, — успокойся. Прекрати кричать. Иди лучше в туалет, тебе нужно под холодную воду ошпаренное место засунуть.

— Отвали, — староста резко отпихнула меня от себя. — Что ты застыл, глаза таращишь?

Я растерялась, не зная, как действовать. Если девушке так больно, почему она в туалет не идёт?

— Эй, спокойно, красавица, — руки Даниила легли на мои плечи, сжались, мягко погладили. Парень немного меня отодвинул в сторону. — Давай, не пыли. Чего кричишь на парня? Со всеми случается. Споткнулся, — я с изумлением наблюдала, как меняется лицо старосты с каждым словом Царицына. Злость и ярость будто рукой сняли. — Он извинился. Пойдём к медсестре.

Снова ревность царапнула изнутри, когда Даня закинул руку на плечо девушке и повёл её на выход из кабинета. Перевела взгляд на Юрия Дмитриевича, который молча наблюдал за всем и даже не дёрнулся, чтобы разрешить ситуацию. Он молчал и взглядом провожал Царицына и Завгороднюю.

— Глеб, — подошла к расстроенному парню, на котором лица не было. Он всё ещё сжимал в руке термос и стоял у парты, опустив глаза. Положила руку ему на плечо и сжала. — Не переживай так, всё обойдётся. Милена от боли так вспылила.

Парень покачал головой и повёл неопределённо плечом. Я осторожно забрала из его рук термос, закрутила крышку и поставила на парту. Глеб криво и невесело улыбнулся. А потом заставил меня замереть от неожиданного признания:

— Хотел ей чай предложить. Дебил. О рюкзак споткнулся.

— Она тебе нравится? Ой, — прикрыла рот ладошками.

— Да на что я надеялся? — парень будто говорил сам с собой и смотрел сквозь меня. — Идиот.

Я хотела хоть как-то успокоить одноклассника, поддержать, но подходящих слов подобрать не могла. Только мялась на месте, заламывая пальцы. Так и не найдя, что сказать, села за парту и кинула взгляд на учителя биологии. Поймала пронзительный взгляд мужчины и вздрогнула. Биолог что-то тихо сказал, но я слишком далеко сидела, чтобы расслышать хоть что-то. Сделала вид, что внимательно его слушаю, подперев щёку рукой и смотря на бубнящего себе под нос Юрия Дмитриевича.

Мысли снова на Царицына перескочили. Он бы поцеловал меня, если бы не крик Милены? Ведь он коснулся моего рта губами. Поцеловал. Коснулась кончиками пальцев губ. В груди всё запекло от чувств. Он меня поцеловал. Первый. Даниил Царицын меня поцеловал. Моя первая, болезненная и безумная любовь. Не смогла не улыбнуться. Не смогла сдержать глупой, влюблённой, до неприличия счастливой улыбки.