Непростительно. Так и осталось у нее от меня впечатление как о дамочке, позволяющей себе опаздывать в Германии, где встречи расписаны на год вперед. А у меня от нее, как от женщины с сухой душой.

А место это было с чудным названием Пазинг в одном направлении от Мюнхена. Всего несколько остановок на С-бане. И за окнами проносятся подмосковные «купавны», только названия станций написаны по-немецки. И тишина такая волшебная.

Наш управдом господин Менниг упорно величает меня «Фрау Горбачева» и пытается завести разговор о политике. Я регулярно обращаю его внимание на то, что в душе плохо спускается вода и кухня уже второй день не мытая. Я, работая уборщицей, имею свою уборщицу, в обязанности которой входит мыть кухню, пылесосить коридор, убирать душ и туалет. Эта работа включена в стоимость моей комнаты. Наша уборщица, госпожа Деревянное яблоко, имеет дочь, которая тоже учится в университете. А все обитатели четырехэтажного коммунального домика принадлежат к рабочему классу.

– Ну как, вкусен тебе капитализм? Художник Леша вспоминает, как не сколько лет назад, приехав в Германию с женой и маленьким ребенком, на своей шкуре испытал демократию по-немецки. Однажды утром в его квартиру ворвались люди с автоматами и забрали его в тюрьму без объяснений.

Жена с ребенком в это время была в Берлине и никакой информации у нее не было. И только через месяц выяснилось: оказывается, ограбили ювелирный ларек, и подозрение пало на художника, потому что он пару раз разговаривал с кем-то по телефону о драгоценностях. А телефоны прослушиваются. И только благодаря заступничеству хозяина, у которого он в то время работал, его выпустили. А его знакомый работал уборщиком в одной квартире, и когда хозяин умер, во всех ящиках стола, в шкафу и на полках нашел кучу бумаг, подтверждающих то, что хозяин его был стукач.

Одна из станций мюнхенского метро носит название «Мюнхенская свобода». Свобода действительно есть. Свобода выбора и свобода воли. Свобода предлагать свои услуги за определенную плату и если не понравится уйти и искать новое место. Никто ни к кому не привязан. Никто никому ничего не должен. Разве что государству, если справка о доходах показывает твое финансовое положение на сегодняшний день. Свободный рынок функционирует. Страшные рассказы о богатых, которые всю жизнь жили припеваючи и в ус не дули, и все снимали и снимали, все глубже и глубже уходили в кредит, а потом одним днем получили счет и требование завтра же сравнять его, иначе… правда, долговых ям в Германии нет, но минус давит на мозги и куча детей, жена и любовница. И тогда такой человек решает свою проблему по-своему – он идет на мост через Рейн, долго смотрит в темную древнюю воду и… бросается с моста. Наверное, у этого человека была депрессивная мать. Сижу на семинаре «Развитие эмоций и эмоциональных знаний у детей».

– Думайте, пожалуйста, думайте над тем, – призывает нас госпожа Янке, сорока-летняя полная дама с двойным подбородком и коротко остриженными соломенными волосами, – что если грудничок проявляет активное недовольство в ответ на акустические сигналы и плачет и кричит, действуя на нервы своей матери, а она его в коляску сует. Какое же знание он получит? Что останется в его душе? – Студенты заметно оживились и дружно задвигали ручками. А докладчица, молоденькая худенькая девушка с кольцом в левой ноздре и татуировкой на руке чуть выше локтя, отодрала следующую фолиен – прозрачный листок и молча положила под экран проектора.

 – Если ребенок сердится, – бойко продолжила она начатую тридцать минут назад дискуссию, – то надо дать ему бутылку или игрушку или обмыть лицо мокрой тряпкой. Последние исследования Харриса подтверждают важность этих действий именно со стороны матери, потому что уже начиная с четвертого месяца ребенок концентрируется на руках. – Наша профессор одобрительно кивнула головой. Я не знаю, кто на чем концентрируется и зацикливается впоследствии. Знаю только, что если я внимательно слушаю и концентрируюсь на немецком языке, то понимаю все или 80 процентов. Занавес поднимается, туман рассеивается и я захожу за горизонт, который раньше казался недосягаемым. Если я рассредоточена и думаю о другом, параллельно как бы слушая и интуицией чувствуя, в каких местах надо кивнуть или пожать плечами, я ничего не слышу и ничего не понимаю. Все пролетает мимо, не задевая меня.