Переселявшиеся в лесную полосу крестьяне начинали хозяйствовать, не имея готовой пашни и покоса, которые приходилось добывать из-под леса. Исследователи обратили внимание на то, что граница возможного заселения определяялась путями сообщения и общими климатическими условиями. В районе реки Большой Шиш Тарского уезда возникли поселки переселенцев. Хозяйство пришлось вести в условиях лесистой местности с заболоченными низинами, а короткое лето требовало напрягать силы, чтобы произвести посев и не опоздать убрать травы и хлеба. Заселение Шишевского района началось с 1897 г., а главную массу переселенцев составляли выходцы из западных губерний: Седлецкой, Люблинской и Волынской. Крестьяне переселились в Сибирь самовольно, не пользуясь льготным тарифом, и не получили пособий при занятии участков. Переселенцы в Тарский уезд столкнулись с тем, что климат и почвы на новом месте оказались непригодными для ведения полеводческого хозяйства, а недостаток кормовых площадей не позволил развивать скотоводство. Частые неурожаи лишили крестьян уверенности в своих силах. В результате от переселенцев стали поступать многочисленные просьбы о переводе на другие места[832].

Поданным на 1914 г. переселенцы в «урманной» полосе имели на двор 2,5 десятины посева и 5 голов скота. Жители переселенческих поселков применяли разные приемы корчевания леса. Выходцы из Люблинской и Волынской губерний производили раскорчевку таким же образом, как и старожилы. Выходцы из Витебской губернии спиливали лес, корчевали мелкие пни, остальные оставляли на пашне. Через 5-10 лет после сжигания пни сгнивали и давали удобрение[833].

В процессе переселения крестьян в Сибирь выявилась закономерность, связанная с тем, что на степные участки направлялись выходцы из южных степных черноземных губерний. На северные таежные участки Тобольской и Томской губерний переселялись главным образом крестьяне нечерноземной полосы. К примеру, в Тобольскую губернию в лесной Тарский уезд водворялись крестьяне из Могилевской губернии. Большая часть крестьян из Витебской губернии переселялась в лесные, таежные уезды Тобольской губернии (Тарский и Туринский) и Томской губернии (Каннский, Мариинский и Томский), то есть наиболее привычные по условиям жизни на их родине места[834].

Трудности, с которыми сталкивались польские крестьяне в Сибири, можно проследить на примере польских переселенцев деревни Вершина в Иркутской губернии, где они должны были корчевать лес, чтобы приготовить землю для посевов. Селение располагалось в гуще леса, и в хозяйстве переселенцев большое значение наряду с земледелием имели охота и рыболовство. Первые три года переселенцы встали перед угрозой голода и холода, проживали в землянках и шалашах и только потом строили дома или покупали их у бурятов. К этому добавлялось враждебное отношение местного бурятского населения, которое рассматривало переселенцев как захватчиков принадлежавшей им земли и других богатств[835].

В случае, если переселенцы занимали часть земель старожилов, это порождало враждебное отношение к ним последних, как случилось в поселке Шадово Усть-Тартасской волости Томской губернии. Поселок был основан переселенцами из Ковенской губернии из окрестностей местечка Шадово. В соседней деревне Байсагола оснований для вражды старожилов с новоселами не было, поскольку переселенцы получили земли, не занятые старожильческим населением[836]. По воспоминаниям Б. С. Студзинского, дед которого Матеуш Студзинский с сыном переселился в 1913 г. в деревню Ярлыковскую Мариинского уезда, земли у семьи было «много»: 30 десятин. Семья смогла обработать 20 десятин, а 10 оставались под лесом. По данным подворной переписи переселенцев в 1911–1912 гг. в таежных районах Мариинского и Томского уездов переселенцы имели 2,9 десятин посева на двор и 5,7 голов скота