– Один-единственный раз, и ты с лихвой мне за него отплатила. Ты так рисковала, когда решила встретиться со мной!

– Это не плата. Так поступают друзья. Они приходят друг другу на выручку.

Кьяра поморщилась. Губы Сирши беззвучно повторили за Клио.

«Друзья».

– Мама с ума бы сошла, если бы узнала, что я, даже оставаясь обезличенной, умудрилась найти себя друга, – рассмеялась Сирша. – Проверенная годами система наказаний, дочка-предательница, которая должна была почувствовать себя самым одиноким созданием на планете… и все старания коту под хвост!

Смех затих, вероятно, столкнувшись с осколком памяти о том, что жестокосердной матери больше никогда не сказать Сирше и слова. Но что-то (возможно, мягкость и незлобивость) мешало Клио записать Агнес Фитцджеральд в однозначные злодейки. Да, бывшая королева Пропасти проклинала целые семьи и уничтожала целые Дома. Но она же в схватке с убийцей выжгла в себе всю силу без остатка, только чтобы защитить дочерей. Сирши, правда, среди них не было – та же Агнес самолично надела на младшую дочь маску обезличенной и вычеркнула ее из жизни всей Пропасти.

Клио подавила вздох. Иногда очень сложно понять людей. Еще сложней – понять, как к ним относиться.

– Так о чем ты хотела со мной поговорить?

Клио рассказала о случившемся в Кенгьбери… и о Руане. Чем дольше она говорила, тем сильнее вытягивалось лицо Сирши. А ведь она выросла в городе отступников, и, что даже важней, под крылом Агнес Фитцджеральд. А значит, хорошо знала, к каким трагическим последствиям порой приводили колдовские чары.

– Я должна попытаться связаться с ними через Кьяру. Сама я вряд ли это смогу. Но там, в Юдоли Печали… – Клио закрыла глаза. Нужные слова никак не шли. – Я не знаю, что от меня требуется. Не знаю, что мне нужно сделать, чтобы выпутать людей из кошмаров. Мне нужна твоя помощь, чтобы это понять.

Сирша беспокойно поерзала на месте.

– Раньше я думала, что сердце спящих останавливается из-за того, что они в своем бесконечном сне проживают кошмар за кошмаром, – выпалила Клио. – Но по словам Ника, целители постоянно наблюдают за спящими и поддерживают в них жизнь. И все равно в какой-то момент те просто умирают. Будто приходит их срок. Будто для их души наступает время покинуть тело и уйти в мир теней. Поэтому мне нужно выиграть время, чтобы во всем разобраться.

Сирша открыла было рот, однако Кьяра не дала ей сказать и слова.

– О какого рода помощи мы вообще говорим? Чем она вообще может нам помочь?

Голос шаманки негромкий, но жесткий, пронзающий – словно когти, спрятанные в мягких подушечках лап. Впрочем, Клио ждала от нее возражений. Кьяра не из тех, кто принимает все на веру.

– Как и сказала Клио, выиграть время, – бросив на шаманку смущенный взгляд, тихо сказала Сирша. – Отсрочить чужую смерть.

– И это сделаешь ты, веретница?

Клио прикрыла глаза. Ой-ей.

– Думаешь, я не узнала тебя? – Ноздри тонкого носа Кьяры раздулись. – Думаешь, не знаю, кем ты была?

– А я и не скрывалась. Кроме того времени, когда от всего остального мира скрывали меня. – Сирша выпрямилась. Неловкость сменилось вызовом. – По-твоему, справедливо судить дочь по грехам матери?

Клио многое могла бы сказать на этот счет, но предпочла промолчать.

– Может, и нет. – Смутить Кьяру тоже оказалось не так-то просто. – Но я не доверяю тому, кто был воспитан такой женщиной, как Агнес Фитцджеральд. Поэтому прежде, чем ты дотронешься до спящих, я должна знать, что именно ты собираешься делать.

– Тебе недостаточно того, что я могу за нее поручиться? – негромко спросила Клио.

Кьяра перевела на нее взгляд.