Сжав кулаки, Бадо́ прикрыла глаза. Мгновение спустя ее лицо вновь превратилось в маску – спокойную, величественную, всезнающую. Нельзя, чтобы отпрыск вёльвы и берсерка догадался, что под «мы» она подразумевала себя.

Нельзя, чтобы догадался, как часто ею овладевало бессилие, когда она сталкивалась с тайным знанием, которое не могла расшифровать, с силой, которую не могла приручить, с чарами, которые ей не поддавались.

Несправедливо, что разум, подобный ее, втиснут в столь ограниченное, хрупкое человеческое тело. Даже становление ревенантом Бадо́ не слишком помогло. Да, умертвить ее отныне непросто, и про беды обычных смертных можно навсегда забыть. Границы ее возможностей широки, но вместе с тем… она все еще человек. Мертвая и одновременно живая ведьма.

Но не высшее создание.

– На что это похоже? То место, откуда вы черпаете силу?

Ткач Кошмаров остро взглянула на Лелля. Пытается выведать у нее что-то? Лишить ее преимущества? Но в глазах скальда светился жадный интерес. Бадо́ на мгновение даже стало его жаль. Как мало доступно таким, как он – людям ординарным, обыкновенным.

– Чистый первозданный хаос. Потоки неизведанной, непостижимой силы.

– Если бы я мог туда попасть… – Лелль покачал головой.

– Но ты не можешь, – отрезала Бадо́. Взглянув на скальда, задумчиво склонила голову. – И это, поверь мне, к лучшему. Я видела подобных тебе слабых колдунов, дорвавшихся до столь невероятной силы. Временные потоки затягивали их в себя, перемалывали, словно каменные жернова – зерна. Даже я каждый раз рискую раствориться в них, потерять свое истинное «я», разучиться понимать, где явь, где истинное настоящее.

Лелль вздохнул, и столько в этом вздохе было искреннего сожаления, что она улыбнулась.

– Не печалься, юный скальд. И не забывай – тебе выпала редкая удача. Рассказать всему миру, кто такая на самом деле Бадо́ Блэр.

Файоннбарра, получив разрешение войти в Тольдебраль, не стал задерживаться ни в одном из залов. Казалось, колдуна ночи ничуть не волновало окружающее его великолепие. Во взгляде – никакого проблеска любопытства. Вместо того, чтобы рассматривать обитель нынешней королевы Пропасти (и по совместительству, своей ученицы) Фаойннбарра велел проводить его прямиком к ритуальной комнате.

Приказы на этом не закончились.

– Покажи, чему ты научилась за это время.

Морриган нахмурилась.

– А без этого никак?

– Никак, – отрезал Фаойннбарра.

Когда хотел, он умел быть настойчивым. А еще – невыносимо упрямым.

Сначала Морриган вытянула энергию ночи из темноты, плещущейся за окнами ритуальной комнаты Тольдебраль. Напитавшись силой, слилась с окружающими Файоннбарру тенями. Скользила в них, невидимая, недостижимая для воображаемых врагов.

Потом продемонстрировала бывшему любовнику недавно выученный трюк – наслала на него живые тени. Его глаза застила темнота.

– Не так уж и плохо, – рассеяв ее чары, скупо похвалил Файоннбарра.

Кажется, нужно привыкать, что с концом их весьма непродолжительных отношений закончились и комплименты.

– Что именно у тебя не получается?

Морриган бросила на колдуна ночи острый взгляд, всем своим видом говоря, что ей не по вкусу подобная формулировка. Файоннбарра ее гримасу проигнорировал.

– Ты сказала, что обращалась к ноктурнистам, но они не смогли тебе помочь. В чем именно?

– У меня не получается отделить от себя тень, – буркнула она. – Вернее, отделить тень я могу, но не получается вложить в нее силу, придать ей форму, которая способна обороняться и нападать.

– Покажи мне, – сложив руки на груди, велел Файоннбарра.

Морриган подавила раздраженный вздох. Уже успела отвыкнуть, что ею командуют.