Взяв с полки шкафа нож для бумаги, она велела Дэмьену:

– Дай руку

Берсерк смерил сталь скептическим взглядом.

– И что ты собираешься с этим делать?

– Считай это своеобразным посвящением в Камарилью, – фыркнула Морриган.

Нетерпеливо взяв Дэмьена за запястье, развернула его руку ладонью кверху и сделала неглубокий разрез. Берсерк не зашипел, как это было со всеми, кроме Джамесины. Даже не поморщился.

Касаясь кожи берсерка лишь подушечками пальцев, Морриган распределила алые капли по всей поверхности ладони. До мурашек интимное прикосновение, пусть и включающее в себя кровь.

Она старательно игнорировала многозначительную усмешку Джамесины, а вот то, с какой ненавистью смотрела на нее ланнан-ши… Морриган не желала однажды обнаружить Дэмьена выпитым досуха, а потому вскинула голову и пригвоздила Аеринн к полу взглядом, который явственно говорил: «Он мой». Ланнан-ши пристыжено опустила глаза. Однако доверять ее раскаянию Морриган не спешила.

По-прежнему держа Дэмьена за запястье, она прижала его руку к центру стола. Прошептала заклинание крови и истины так тихо, что его не смогли бы расслышать даже призрачные слухачи, которых она запускала в кабинет, его покидая. На поверхности зачарованного стола алым вспыхнул контур ладони, и от него во все стороны до самого края зазмеились тонкие линии.

В кровавую печать вплелась энергия Дэмьена.

Она растерянно заморгал – для него рассыпанные по столу мемокарды проявились только сейчас.

– Можешь читать их, но не забирать с собой, – предупредила Морриган. – Хотя для тебя там наверняка нет ничего нового.

Дэмьен медленно покачал головой.

– Я был юнцом, Морриган. Меня не интересовала «изнанка Трибунала», как ты выразилась. Только сила, которую он мог мне дать. Шанс изменить собственную жизнь. Не думаю, что вообще задумывался о том, что именно представлял собой Трибунал. В целом, имею в виду. Меня устраивало то, что я видел, частью чего стал. И то место, где я рос, было, поверь, куда более обособленным, чем твой лагерь.

– О каком месте речь? – встрепенулась Джамесина.

– Исследовательский центр Уолша, – мрачно сказал Дэмьен.

Бааван-ши задумчиво покачала головой.

– Никогда не слышала о таком.

– Неудивительно. Трибунал не афиширует его существование, да и это название исследователи использовали только между собой. Еще говорили «лаборатории». «Центр безумцев». Зоопарк. Полигон. Не знаю, как это место называется на бумаге… если эти бумаги вообще существуют.

Джамесина сложила руки на груди, заметно настороженная его словами.

– И чем же они там занимались?

– Выращивали идеальных солдат, – зло усмехнулся Дэмьен.

Морриган заметила алые искры в его глазах, и, подавшись вперед, сжала перепачканную кровью руку, но уже по иной причине.

Берсерк удивленно моргнул. Искры пропали.

Отпустив его запястье и отвернувшись, Морриган снова натолкнулась на огорченный взгляд ланнан-ши.

– Чтобы объяснить, что именно там происходило, мне, пожалуй, нужно начать с себя. С того, что делал там я.

– Будь любезен, – кивнула Джамесина, с непонятным Морриган интересом переводя взгляд с нее на берсерка.

– Вы, возможно, слышали обо мне от Доминика. О том, кто я такой.

– И не только от него, – прорычал Эддан.

Нет, он не злился и не собирался нападать. Такой была его обычная речь, к которой и самой Морриган только предстояло привыкнуть. Подобное не редкость, когда связь вервольфа с волчьим духом, с его животным началом, особенно сильна. Поговаривали, такие, как Эддан, проводили слишком много времени в зверином обличье, с каждым днем, месяцем или годом все больше отдаляясь от человеческого в себе.