Очередь двигалась очень медленно. Казалось, что даже солнце по небосводу катилось быстрее, чем перемещался бесконечный поток страждущих к дому целительницы. Все время подходили новые полукровки и безропотно становились позади пришедших ранее. Некоторые подъезжали на машинах и оставляли их неподалеку на небольшой равнине, которая через какое-то время сплошь была заполнена цветными автомобилями. Один подросток прилетел на кошке, похожей на Ктару, только серой. Аритша с грустью глядела на нее, вспоминая свою любимицу.

День выдался жарким. К полудню солнечный диск раскалился до такой степени, что мерещилось, будто еще чуть-чуть, и он польется на землю жидким потоком расплавленной лавы. Горячий воздух застыл без движения. Волчица изнемогала от зноя в своей меховой шкуре. Она распласталась в пыли на протоптанной бесчисленными ногами широкой тропинке. Ей безумно хотелось пить, но она боялась отлучиться на поиски воды, думая, что может потерять место в очереди. Когда, наконец, она оказалась у дверей целительницы, то буквально вползла в нее и улеглась на полу у порога, высунув язык. Даже в нагретой от печки кухне Прорицательницы казалось прохладно по сравнению с тем, что творилось на улице. Хозяйка дома сочувственно посмотрела на несчастное животное, зачерпнула из стоящего у стены ведра полный ковш воды и поднесла его к волчьей морде. Аритша принялась лакать воду с такой скоростью, что еле успевала заглатывать ее. За одно мгновение ковш опустел наполовину. Она бы выпила все, но Прорицательница отвела ковш от ее пасти, подняла его над головой волчицы и вылила на нее. При этом она прошептала что-то вроде: «Вода отняла, вода и вернет». Аритша не разобрала, что именно сказала целительница, только поняла, что к ней вернулось ее прежнее обличие.

На половицах деревянного пола сидела девушка с мокрыми рыжими волосами, в чем мать родила. Хозяйка поспешила в соседнюю комнату и принесла оттуда старенький плед, пахнущий мылом, и накинула его на плечи гостьи. Затем помогла ей подняться с пола и отвела в спальню. Аритша куталась в мягкий плед, наблюдая, как Прорицательница ловко извлекает из древнего шкафа белое отглаженное постельное белье и застилает им одну из двух кроватей.

Над койкой висел отрывной календарь. Девушка мысленно подсчитала и выяснила, что она отсутствовала в этом мире целый месяц.

Уложив гостью и заботливо укрыв ее, хозяйка ушла. Странно, но Аритше совсем не было жарко под пледом и толстым одеялом. Напротив, ее знобило. Свернувшись калачиком и пытаясь унять дрожь в теле, она провалилась в глубокий как пропасть сон без снов.

Она проснулась поздно вечером. В комнате было темно. Из-за занавески разделяющей спальню и кухню пробивался свет, и доносились женские голоса. Аритша с трудом поднялась с постели, завернулась в плед и пошла в соседнюю комнату. Там горела одна единственная свечка, слабо освещая кухонный стол, за которым сидели Прорицательница и еще две женщины. По разговору девушка поняла, что они приходили пособить хозяйке управиться с домашними делами. Теперь стало понятно, как целительница успевает что-то делать по-хозяйству, когда почти весь день помогает нуждающимся. Все полукровки знали, что Прорицательница ведет прием от восхода до заката солнца, а ведь летом это большая часть суток.

Никем не замеченная в полумраке, Аритша прислонилась к косяку, дожидаясь ухода женщин. Когда дверь за ними закрылась, девушка вышла из темноты к хозяйке. Пошатываясь, она пересекла кухню и села за стол. Целительница окинула ее оценивающим взглядом и полезла в маленький буфет за едой. Она достала хлеб, соленые огурчики, а с погасшей, но еще теплой печки сняла кастрюльку с вареными овощами и большую кружку компота. С хрустом надкусывая огурец, Аритша подумала, что это самый вкусный ужин за всю ее двадцатилетнюю жизнь.