Дмитрий с облегчением выдохнул. Действительно, с лифтом повезло, тащиться по ступенькам желания не было.

– Да я тут снимаю квартиру.

– Вы выглядите приличным человеком – надеюсь, шумных гулянок и крикливых гостей не будет?

Дмитрий усмехнулся: бабули везде одинаковы, им бы только тишь да гладь.

– Не будет.

– Хорошо. Очень на это надеюсь. В двух соседних квартирах проживают семьи с маленькими детьми, им тоже нужна тишина.

– Я вас понял, – пробурчал Дмитрий, открывая дверь.

В квартире стояла духота, воняло горелой кашей. Поморщившись от неприятного запаха, распахнул окно на кухне и гостиной. Покосившись на грязную посуду в раковине, решил: ничего с ней не сделается, вымоет завтра, сил хватало лишь на то, чтобы принять душ.

Пробудили его яркие лучи солнца, заглянувшие в окно на восточной стороне спальни. Дмитрий протянул руку, чтобы по привычке проверить встала Алёна или ещё спит. Пальцы ощутили лишь пустоту и прохладу простыни. Он улыбнулся. Жена, скорее всего, уже колдует над плотным завтраком. Погладив по впалому животу, почувствовал, что голоден. Открыв глаза, в недоумении уставился на трёхрожковую белую лампу на потолке. Сонное беспамятство мгновенно слетело с Дмитрия. Он сел на кровати, зевнул, помассировал лицо.

«Это нормально, – утешил он себя. – Подумаешь, забыл, что ушёл от жены. В марте было бы двадцать лет как вместе, просто так эти года не выкинешь. Все привычки въелись так сильно, что ещё долго воспоминания будут возвращать в прошлое. Я курил четыре года, а потом три месяца избавлялся от зависимости к никотину, а тут два десятилетия. Привык, что Алёна всегда рядом, сроднился с её запахом, с интимом с ней, ко всему, что с ней связано».

Вспомнив про интим, Дмитрий ощутил возбуждение. Разозлившись на реакцию собственного тела, отправился в душ. Постояв под тёплой водой, врубил холодную.

«Пройдёт время, и я обязательно отвыкну. Просто нужно принимать всё спокойно. Без паники и лишних эмоций», – увещевал он себя.

Что подействовало словесное внушение или ледяной душ, но Дмитрий взбодрился. Его не расстроила даже снова не получившаяся каша, на этот раз гречневая. Она не пригорела, но оказалась отвратительной на вкус, горчила, и почему-то пахла мокрыми тряпками. Яйца на этот раз вышли съедобными, не совсем такими, как он любил, но вполне себе. К сожалению, за кофе он не уследил и тот сбежал на плиту. Добавив в раковину грязной посуды, Дмитрий собрался на работу.

«Чёрт, а готовить вкусно не так-то и просто, – признал он.

Раньше он скептически относился к рассуждениям отца, слушая разговоры об искусстве в кулинарии. Прежде размышлял так: нет никакого дара к готовке, это полная ерунда. Если кашеварить талант, то почему большинство женщин и его мама, в том числе, не учась готовить профессионально, делают это вполне успешно. А отец учился, поэтому и набивает себе цену. А всего-то его натаскали стряпать всякие там ресторанные изыски. Попробовав кухарничать сам, почувствовал вину перед отцом и женой.

«Получается, мы мужики слишком много требуем от женщин, – рассудил Дмитрий, заезжая на стоянку санатория. – Чтобы считаться хорошей женой, она обязана отлично готовить, быть замечательной матерью и прекрасной любовницей, а нам нужно лишь не пить, не бить и семью обеспечивать. Прямо перекос какой-то. Здорово, что я мужик из меня хреновая бы мамаша получилась», – он невольно засмеялся, представив себя в халате и фартуке.

На работу Дмитрий прибыл вовремя, перед планёркой успел выяснить у прораба, что часть новой партии блоков прибыла, а бракованные начали отгружать Лукошкину. Дальше служба затянула его так, что он опомнился лишь к полудню. Представ перед удивленными взглядами коллег в столовой для персонала, натолкнулся на непонимание.