Рывок. В открытый в неудержимом вскрике рот плеснули что-то горькое и холодное. Стиг закашлялся. Едва не поперхнулся. И обессиленно откинулся назад.

– Теперь точно выживет, – громкий голос Гуннара ударил по голове. – Вот только грязный он. Стыдно такого Тору в жертву приносить. Давай ополоснём его и подсушим?

– Давай. Заодно и повеселимся.

Очередной рывок, и Стиг перестал осознавать происходящее. Будто это не его выволокли на улицу, облили ведром ледяной воды, вернули в дом и подвесили вниз головой над очагом.

Это было его тело. Оно корчилось от боли. Оно хрипело. Оно безмолвно молило о пощаде. А Стиг был в нём и не в нём. Чувствовал и не чувствовал. Понимал, что происходит и не понимал…

Наконец его оставили в покое. Даже боль притихла. Затаилась, чтобы потом с новыми силами вцепиться беспощадными клыками. Перед глазами мерцали угли. Они переливались разными цветами, как холодные огни в зимнем небе. В висках стучал молот. Может, это уже Тор готовится принять свою жертву?

Стиг качнул головой, не в силах больше слышать этот монотонный, сводящий с ума стук. Но он не исчез. Только с шеи соскользнула цепочка с амулетом и упала в прогоревший очаг.

Потом перед глазами замелькали точки. Из носа потекла липкая густая кровь. Она медленно капала на огни и закрашивала их густым чёрным цветом. А потом и сам Стиг провалился в черноту.

Очнулся он оттого, что в лицо плеснули воду. Стиг закашлялся и открыл глаза. Голова раскалывалась. Плечо горело. Связанные руки и ноги онемели. Скорее бы уже всё закончилось. Осталось потерпеть совсем немного, и Стиг попадёт в Бильскирнир6 и встретит там Тора.

Умереть – не страшно. Лучше смерть, чем рабство или немощь. Жаль только, что Хель не помогла. Не дала возможности спастись и отомстить.

Стигу развязали ноги и вытолкнули во двор. Там уже горел высокий костёр. В дыму Стиг увидел отца и братьев. Они уходили к Хель.

Боль в теле притупляла боль потери. Всё казалось ненастоящим, как страшный сон. И этот сон никак не заканчивался.

– Шевелись уже!

Кто-то толкнул в спину. Стиг всё-таки смог повернуться. Конечно, это был Гуннар. С раной на лице и мечом Стига на поясе.

Стиг последний раз оглянулся на дом. Дом, который они с братом с таким трудом строили. Который давал им убежище в длинные холодные зимы. Который был частью его жизни. Был…

Раньше путь до залива казался коротким, но сегодня, когда он шёл по нему со связанными руками, замёрзший, слушая удары сердца в висках и борясь с тошнотой, он показался бесконечным.

Наконец-то они вышли к воде. Стиг увидел три вытащенных на берег драккара и викингов. Они уже собрали лагерь и кого-то ждали. Было понятно кого. Сейчас принесут жертву Тору и, нагруженные богатой добычей, поплывут домой. А для Стига всё закончится.

Викинги приветствовали пришедших радостными возгласами, но быстро притихли, когда вперёд вышел хёвдинг7. То, что именно он здесь главный, Стиг понял сразу – по дорогому мечу и властному взгляду.

– Что-то вы припозднились, – жёстко произнёс хёвдинг.

– Не сердись, Йорун. Зато мы вернулись с достойной жертвой для Тора, – Гуннар кивком головы указал на Стига.

– Достойной жертвой? – Хёвдинг повысил голос. – Я велел добыть тебе вепря или оленя. А ты кого приволок?

Гуннар злобно прищурился, но промолчал. За него ответил рыжий Тормунд:

– Зря ты так, Йорун. Этот парень хороший воин. Он в бою убил Ульва и задел Гуннара.

– Вот это да! – Йорун удивлённо присвистнул. – Гуннар, может, тебе уже на покой пора? Если мальчишка едва не лишил тебя глаза.

– Сегодня в жертву принесут его, а не меня, – глухо произнёс Гуннар. – Значит, на покой мне ещё рано.