В тот день Мари просила его не оставлять ее одну с малышом. Покусывая кончик косы, она предупредила, что он может больше ее не увидеть, если покинет ее. Но Михаил не слушал жену и упрямо собирался. В тот вечер ему предстояло заступить на двойное дежурство: вначале он должен был отъездить свою смену, затем отработать сутки за напарника. Когда Михаил, уставший, приехал со вторых суток, пожарники уже потушили его скромную квартирку. Мари и месячного Семы не нашли – ни живых, ни мертвых. Они, будто неугодные мечты Мари, исчезли в раскаленном от пожара воздухе. Не тронутыми пламенем оказались лишь с полдюжины глиняных горшков с домашними цветами, эмалированная ванночка, в которой купали Сему, и коробка спичек – практически полная.

Спички размокли. Они плавали в ванночке, точно семена неведомого цветка. На дне ванночки лежал расколотый пополам горшок, из которого еще совсем недавно тянулся к свету неприглядный колючий росток хуры, любимое зеленое чадо Мари, – однако самого растения нигде не было видно.

Подавленный горем, Михаил запер квартиру и поехал к Дику, который предоставил ему свой холостяцкий кров и согласился разделить беду за бутылкой-другой виски.

Когда спустя неделю Михаил вернулся, он не узнал свой дом. В нем стояла нестерпимая, почти тропическая, жара, воздух был насыщен незнакомыми, одновременно резкими и дурманящими голову испарениями. Чужие запахи заставили Михаила быть осторожным. К своему удивлению, он не обнаружил в квартире следов недавнего пожара, как не нашел и привычных предметов. Кроме ванночки Семы – она по-прежнему была на месте, в ванной комнате. Но вместо осколков цветочного горшка и спичек в ней плавали какие-то совсем крохотные деревца. «Саженцы в моем доме, – подивился Михаил. – Откуда они тут взялись?»

Он собрал саженцы в охапку и отвез в ближайший ботанический магазин. Возле входа в магазин замер старик в лохмотьях – такие, как он, никогда не садились Михаилу в такси.

– Продай мне одно деревце, – попросил старик, едва взглянув на саженцы.

– Да хоть все забирай! – нервно отозвался Михаил – ему не терпелось как можно скорей избавиться от странных деревьев.

– Все не надо. Я возьму лишь вот это.

Старик выбрал саженец, а взамен протянул Михаилу спичку.

– Что это? Зачем?! – опешив, вспыхнул парень. – У меня, что ли, спичек нет?

– Нет, – твердо сказал старик. – Запомни на будущее, сынок: не смей брать за саженцы деньги.

Потом добавил такое, что Михаил долго не мог взять в толк:

– Но непременно расплачивайся деньгами за то, что и без того идет тебе в руки. Ведь есть вещи, сынок, которые лучше купить, нежели получить задарма.

Прощаясь, старик сказал совсем уж странное:

– Прощевай и помни: послушаешь меня, тогда, может быть, вернешь то, о чем горюешь и ищешь.

Откуда он знает про мое горе, удивился Михаил, но спичку взял. А за остальные деревца, которые принес в магазин, не взял ничего.

– Какие у вас интересные сорта, никогда таких не встречал, – удивился хозяин магазина. Потом, после того как незнакомый ему поставщик отказался брать деньги, спросил с еще большим изумлением: – Вы, видно, занимаетесь благотворительностью?

– Да, – только и мог ответить Михаил.

Приехав домой, он с головы до ног оглядел себя и остался крайне недоволен. Он здорово перепачкался, пока отвозил саженцы. Михаил снял с себя брюки и рубашку и прополоскал их в детской ванночке – во время пожара пластиковые водопроводные трубы поплавились, и Михаилу приходилось экономить каждую каплю воды.

В какой-то момент он вспомнил, что в кармане брюк осталась лежать спичка, которую дал ему старик. Одной спичкой больше, одной – меньше. Однако не успел Михаил об этом подумать, как увидел нечто, что несказанно поразило его. Прямо на его глазах тонкий острый прут, неведомо как взявшийся в детской ванночке, насквозь проткнул вначале его брюки, затем рубашку, а под конец опушился зелеными клейкими почками. И только тогда до Михаила дошло, что зеленый прут есть не что иное, как спичка, забытая им в кармане брюк.