Если взяткодатель заинтересован в неправомерном поведении должностного лица, стремится обойти закон, установленный порядок, добиться удовлетворения своих законных интересов, получить незаконные льготы, уйти от незаслуженной ответственности и т. п., вымогательство как квалифицирующий признак получения взятки отсутствует. По такому пути в решении данного вопроса идет и судебная практика[196].

Под получением взятки в крупном размере, согласно примечанию к ст. 290 УК, признается получение денег, ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера, сумма или стоимость которых превышают 300 минимальных размеров оплаты труда. Особого разъяснения крупный размер взятки как квалифицирующее обстоятельство не требует. Однако определенные затруднения суды испытывали в квалификации момента окончания преступления, когда взятка в крупном размере передается по частям. В определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ разъяснено: «По смыслу закона, если умысел виновных направлен на получение взятки в крупном размере и заранее было обусловлено, что она будет получена частями, то при получении хотя бы части взятки содеянное должно квалифицироваться как оконченное преступление в виде получения взятки в крупном размере»[197].

Поскольку дача взятки включается в понятие взяточничества, постольку все, что сказано выше об особой общественной опасности взяточничества, полностью относится и к даче взятки.

Состав рассматриваемого преступления сформулирован в ст. 291 действующего УК как «дача взятки должностному лицу лично или через посредника». Законодатель не дает определения понятия «дача взятки». Однако такое понятие можно сформулировать, исходя из имеющегося в законе определения получения взятки.

Дача взятки есть противоправная передача должностному лицу лично или через посредника материальных ценностей или незаконное предоставление ему материальных услуг за выполнение или невыполнение в пользу дающего или представляемых им лиц каких-либо действий (бездействия), которые должностное лицо должно было или могло совершить в силу служебных полномочий или с использованием должностного положения.

При анализе объективной стороны состава дачи взятки нет надобности останавливаться на общих с составом получения взятки признаках (понятие самой взятки, обусловленность взяткой самих действий (бездействия) должностного лица, использование должностным лицом служебных полномочий при совершении за взятку действий (бездействия) и др.). Понимание этих признаков должно быть одинаковым в отношении как состава получения взятки, так и состава дачи взятки.

Вместе с тем необходимо остановиться на тех специфических признаках, которые характеризуют состав дачи взятки. К числу таковых относится, прежде всего, момент окончания данного преступления.

По конструкции объективной стороны состав дачи взятки является формальным. Пленум Верховного Суда в п. 11 упомянутого выше постановления от 10 февраля 2000 г. (в редакции от 6 февраля 2007 г.) разъяснил, что дача взятки считается оконченным преступлением с момента принятия получателем хотя бы части передаваемых ценностей. Поэтому, например, предложение должностному лицу кем-либо взятки, или оставление кем-либо взятки на рабочем месте должностного лица, или направление взятки через посыльного на квартиру должностному лицу без последовавшего за этим принятия должностным лицом взятки должны рассматриваться не как оконченное преступление, а как покушение на дачу взятки.

Так, Ш., сын которой привлекался в качестве обвиняемого по уголовному делу об учинении хулиганских действий в вагоне электропоезда, обратилась к следователю К. с просьбой изменить меру пресечения ее сыну с содержания под стражей на залог. В качестве вознаграждения Ш. попыталась передать следователю деньги в сумме 4 тыс. рублей, незаметно положив их в блокнот, лежавший на столе следователя. После ухода Ш. и обнаружения денег, оставленных ею в качестве взятки, следователь К. сообщил о ее противоправных действиях рапортом на имя прокурора, в результате чего преступление не было доведено Ш. до конца по не зависящим от нее причинам. Суд обоснованно признал Ш. виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 291 УК