– содержит оговорку, что указанная дефиниция распространяется не только на ст. 318, но и на другие статьи УК;

– представитель власти является должностным лицом;

– в качестве основного критерия определения понятия представителя власти указываются полномочия, выполняемые этим лицом.

Выделенные особенности позволяют сопоставить это определение с вышеприведенной законодательной дефиницией должностного лица и выявить разногласия между ними, которые сводятся к следующему.

Во-первых, если представитель власти является должностным лицом, то к чему «разрывать» дефиниции и помещать их в разные главы закона? Во-вторых, в преступлениях против порядка управления, помещенных в главу 32 УК, представитель власти выступает в качестве потерпевшего, а не субъекта преступления. Почему в законе на этот момент не обращено внимания? В-третьих, в примечании к ст. 285 УК употребляется выражение «функции представителя власти», а в примечании к ст. 318 УК речь идет о «распорядительных полномочиях».

При формулировании примечания к ст. 318 УК законодатель, к сожалению, допускает логическую ошибку в определении понятия представителя власти по отношению к законодательной дефиниции должностного лица, состоящую в том, что определение подменяется изменением словесной формы определяемого понятия. Иначе говоря, допускается повторение того же самого другими словами: представителем власти является должностное лицо, а должностное лицо – это лицо, осуществляющее функции представителя власти. В связи с этим значимым явилось разъяснение понятия представителя власти Верховным Судом РФ в п. 2 постановления № 6 от 10 февраля 2000 г. (в редакции от 6 февраля 2007 г.) «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», согласно которому «к представителям власти следует относить лиц, осуществляющих законодательную, исполнительную или судебную власть, а также работников государственных, надзорных или контролирующих органов, наделенных в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, а также организациями независимо от их ведомственной подчиненности»[111].

Представляется, что данная категория должностных лиц осуществляет полномочия, которые носят не ведомственный, а общий, публичный характер и реализуются они не в замкнутых рамках какой-либо организации, а в государственно-административно-территориальных границах. Разъясняя понятие этой категории должностного лица, следует выделять три особенности, характеризующие представителя власти, состоящие в наделении лица властными функциями (полномочиями), правом совершать действия, порождающие правовые последствия для всех или неопределенно широкого числа юридических или физических лиц, а также в несвязанности служебной деятельности ведомственными рамками.

К представителям власти, в частности, относятся депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ, законодательных органов субъектов РФ, а также представители исполнительной власти (в системе МВД РФ, ФСБ, таможни, налоговой полиции и т. п.), судебной власти и прокуратуры.

В законе, по-видимому, нецелесообразно выделять какие-либо определяющие представителя власти признаки в дефиниции должностного лица. Именно так поступили авторы одного из проектов УК России, прямо указав на представителей власти как на одну из категорий должностных лиц[112]. Такое указание могло бы восполнить пробел в законодательстве и послужить единообразному пониманию субъекта должностных преступлений. Кроме того, оно менее сложно для понимания.