Открытым остается лишь вопрос о правомерности выделения в рамках главы о преступлениях против правосудия физической и нравственной защищенности участников судопроизводства и их близких в качестве самостоятельного охраняемого уголовным законом блага. Данная группа правовых норм (ст. 295–298 УК РФ) впервые была сформулирована в действующем уголовном законодательстве и в теории уголовного права получила неоднозначную оценку. В первую очередь это связано с тем, что защита личностных благ: жизни, здоровья, чести и достоинства субъекта, осуществляющего процессуальную и постпроцессуальную деятельность, не охватывается рамками единого охраняемого общественного отношения (правоотношения) в сфере правосудия.

Защита здоровья, чести и достоинства лиц, указанных в ст. 295, 296 и 298 УК, нередко связана с интересами правосудия опосредованно и носит самостоятельный характер. Из чего следует, что в рассматриваемой главе видовой объект преступлений против правосудия включает в себя две группы отношений, хотя тесно связанных между собой, направленных на достижение единого интереса в сфере правосудия, однако обладающих самостоятельным характером. Во-первых, это отношения, охраняющие процессуальную и постпроцессуальную деятельность. Во-вторых, это отношения, охраняющие неотъемлемые личностные блага субъектов данной деятельности и их близких: жизнь, здоровье, честь, достоинство, личную безопасность.

Следует признать оправданной законодательную идею специальной защиты жизни, здоровья, чести и достоинства физического лица, выполняющего или выполнявшего определенные социально значимые функции в сфере правосудия, а равно его близких. Выделение в самостоятельные составы преступлений посягательств на субъектов процессуальных или постпроцессуальных отношений, а также их близких, в первую очередь, связано с обоснованным желанием подчеркнуть особый статус указанных лиц в уголовно-правовой защите. Преступное воздействие на них в момент участия в правоотношениях, после их реализации, а также посягательства на близких им людей в конечном итоге приводят к нарушению интересов правосудия. В этом случае человек, являясь самостоятельным охраняемым объектом (благом), обладает статусом, за которым общество признает право на особую уголовно-правовую защиту, поскольку это непосредственно причиняет ущерб интересам правосудия и оценивается в качестве основного защищаемого блага. Посягательство происходит: во-первых, только на определенный круг лиц; во-вторых, только в связи с определенной сферой их деятельности или деятельности их близких. По этой причине нельзя согласиться с предложением расширить сферу действия ст. 295 УК за счет расширения мотива посягательства (хулиганский, по найму и т. п.)[251].

Таким образом, под преступлениями против правосудия понимаются общественно опасные противоправные виновные деяния, посягающие на процессуальную деятельность суда по рассмотрению и разрешению входящих в его компетенцию дел, на процессуальную и постпроцессуальную деятельность иных лиц, содействующих достижению задач и целей правосудия, осуществляющих точное и неукоснительное исполнение принятого судом решения, а также на личную безопасность участников процесса и их близких.

Непосредственными объектами преступлений против правосудия признаются те конкретные, чаще всего процессуальные, отношения, которые обеспечивают законную деятельность и безопасность собственно суда либо органов или физических лиц, которые содействуют в осуществлении правосудия судом, а также органов и лиц, обязанных исполнять принятые судом решения.