в) преступления, посягающие на нормальное половое (физическое и психическое) развитие несовершеннолетних (ст. 133–135).
4. Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина структурно выглядят так:
а) преступления, посягающие на личные права и свободы (ст. 136–140, 148);
б) преступления, посягающие на социальные права и свободы (ст. 143–145, 145>1,146, 147);
в) преступления, посягающие на политические права и свободы (ст. 141, 141>1, 142, 142>1, 149).
5. Преступления против семьи и несовершеннолетних дифференцируются на следующие группы:
а) преступления, посягающие на интересы семьи (ст. 153–155, 157);
б) преступления, посягающие на интересы несовершеннолетних (ст. 150, 151, 156).
Во избежание повторов более подробный анализ системы и видов преступлений против личности (включая очерк истории развития уголовного законодательства России об ответственности за эти преступления) будет дан в последующих главах курса.
Глава II
Преступления против жизни
§ 1. История уголовного законодательства России об ответственности за преступления против жизни
Жизнь человека как самое ценное благо, дарованное ему природой, охранялась с особым пристрастием во все исторические эпохи и у всех народов еще с библейских времен. Достаточно вспомнить, что известные десять заповедей Моисеевых открываются именно запретом «не убий».
На Руси одним из первых правовых актов, в котором содержались нормы об ответственности за преступные посягательства на жизнь человека, была Русская Правда (XI в.). Наибольшей регламентации в ней подверглись преступления против жизни, т. е. убийства.
Ответственность за убийство (по терминологии того времени – «душегубство») не увязывалась с формами вины – умыслом или неосторожностью. Однако она дифференцировалась в зависимости не только от особенностей места, времени и способа причинения смерти, но и от характеристики потерпевшего. Отсюда все убийства подразделялись на совершенные: в открытой, честной схватке; в сваде (во время ссоры на пиру); тайно (при совершении «злого» дела) и в разбое. Не признавалось убийством лишение жизни вора, если он был застигнут на месте преступления и при этом еще не был связан. В равной мере и жизнь холопа не включалась в предмет уголовно-правовой охраны: хозяин мог совершенно безнаказанно отправить своего холопа в мир иной.
В первоначальный период действия Русской Правды наказание к убийцам применялось по правилам обычая кровной мести: убийцы передавались в полное распоряжение родственников убитого, что означало для них неминуемую смерть. «Это в конечном счете, – отмечал В. Бородин, – приводило к значительному сокращению населения».
Вот почему в последующем кровная месть за убийство была заменена выкупом (головщиной). В тот же период времени сложилась и определенная такса: голова боярина, княжьего домоуправителя или княжьего старшего конюха оценивалась в 80 гривен, голова княжьего отрока, конюха или повара «тянула» лишь на 40 гривен, за убийство же княжьего смерда можно было откупиться пятью гривнами.[119]
Дальнейшее свое развитие нормы об ответственности за преступные посягательства на жизнь и здоровье нашли в Псковской Судной грамоте (1397 г.), Двинской Уставной грамоте (1398 г.), Новгородской Судной грамоте (1440 г.), Записи о душегубстве (1456–1462 гг.), Судебниках 1497, 1550 и 1589 гг. Отличительной особенностью названных нормативных актов стало рассмотрение ими жизни уже не как блага, а как предмета публичного уголовного права. Более того, жизнь человека в некоторых своих ипостасях начала превращаться в глазах государства в некую абсолютную ценность. Выразилось это в том, что понятием душегубства стало охватываться не только убийство другого человека, но и самоубийство, и даже внезапная (без покаяния в грехах) смерть в результате несчастного случая.