– Едрит твою кочерыжку! – принялся чертыхаться Дим Димыч. Лиза испуганно кинулась к нему. Помогла подняться. Кое-как это удалось, и сосед, шатаясь и возмущаясь, уполз в свою комнату.

Хозяйка вытерла разлитую воду и отправилась заново наполнять ведро. Для непривычного человека это оказалось отдельным приключением.

Стены ванной комнаты когда-то давно были выкрашены мрачной темно-зеленой краской. Теперь она местами облезла, что добавило помещению неприглядной жути. Но главным экспонатом тут являлась ванна. Страшная, покрытая толстым слоем ржавчины. Бесплатная декорация к фильму ужасов.

И ведь всё это Кошкина уже лицезрела. Когда её нога впервые ступила в эту коммуналку. Но тогда увиденное воспринималось сквозь розовые очки, как бы со стороны.

Теперь же новая жительница квартиры номер двадцать восемь с головой погрузилась в это, сама сделалась частью коммуналки и её разрухи. И от того вдруг сделалось грустно. Подумалось: «И как же привести всё в божеский вид? И возможно ли?»

– Что?! Поубавилось радости? А я что говорил?! – раздался ехидный возглас. Это, конечно же, вылез Пупс.

– Отстань, – отмахнулась Лиза. – Не до тебя сейчас.

– А я предупреждал!

– Исчезни, а не то в унитаз спущу! – пригрозила Кошкина, и продолжила махать щёткой, а толстяк тут же сгинул от греха подальше.

«Уф! Часть дела сделана!» – вытерла лоб хозяйка и плеснула в ведро с водой немного хлорки. Вильгельмина Карловна посоветовала купить обычную жидкую «Белизну». Самую простецкую и доступную по цене из всего, что нашлось в магазине. «Дешево и сердито. Зато результат гарантирован», – уверила соседка. И оказалась права.

И хоть старый, потёртый линолеум, что лежал в коридоре и на общей кухне, по-прежнему выглядел непрезентабельно, но зато теперь он сиял чистотой.

Елизавета широко открыла форточку на кухне. Затем огляделась вокруг и с грустью подумала: «Да-а-а… Здесь работы – непочатый край. А плиту-то как загадили! Одну ее придется драить до потери сознания. А унитаз… Вот где ужас-то!»

И руки сами потянулись за бутылкой с хлоркой. Пришлось себя подбодрить: «Ничего. Глаза страшатся, а руки делают!» В качестве скорой помощи Кошкина щедро плеснула «Белизну» в унитаз. Тот издал невнятный звук. Видимо, удивился. Не привык к подобным манипуляциям.

«Ну вот. Теперь хотя бы не будет «ароматов», как в придорожном деревянном сортире. Всё. На сегодня хватит! Иначе сойду с ума с непривычки!» – новая обитательница коммуналки разогнула усталую спину и сделала несколько бодрых взмахов руками.

***

– С боевым крещением! – поздравила Вильгельмина Карловна Лизу, когда та постучалась к ней.

– Ох! – выдохнула она. – Спасибо.

– Вволю напахалась?

– Ага. Чувствую, завтра мышцы с непривычки болеть будут.

– А я тут пирог организовала, – похвасталась соседка. – С абрикосами. А то ты, наверняка, ничего не ела. Бегаешь с самого утра голодная как савраска.

– Если честно, да, – призналась та.

– Чего же ты медлишь? Садись скорее за стол!

– Спасибо. И что бы я без вас делала?! – усаживаясь перед пирогом, улыбнулась гостья. – М-м-м, какой аромат! Вы просто волшебница!

Вильгельмина Карловна положила ей на тарелку большой кусок, и та принялась уплетать за обе щеки.

– Ну, и как тебе? – соседка внимательно посмотрела на Кошкину.– Не пропал еще запал жить в Петербурге?

– Запал-то не пропал… – ответила она, но как-то не очень уверенно. И призналась:

– Но отваги, если честно, поубавилось. А ещё я сегодня видела соседа.

– Никак Димитрия повстречала?

– Его самого.

– Наверняка он предстал во всей красе? – иронично усмехнулась Вильгельмина Карловна.

– Ага. Брёл на автопилоте.