Не засмеётся он над бедностью или уродством,

Они ему – как проявленья пустоты иль бездны.

Поста кто не приемлет, к чему похвала и слава?

От них – все бедствия – лишь вред несут его природе,

Так предок Высочайший пёкся о своём народе,

Поддерживая мир для улучшенья его нрава.

А Ограждающий не благодетельствовал царства,

Владыкой став, свою жизнь ради красоты не тратил.

Но ведь при нём же благоденствовало государство,

И даже сам народ своих достоинств не утратил.

А Нестесняющийся и Умеющий Свернуться,

От всех предложенных постов и рангов отказались,

Не потому же, что за жизнь свою они боялись,

А потому, чтоб к своему природному вернуться".

Опять Довольному тут возражает Недовольный:

– "Но тела изнуренья с голодом разве полезны?

Когда нет средств, то нищим вы становитесь невольно,

До смерти обрекаете себя так на болезни".

– "Счастье в умеренности, – тот ответил, – вред в излишнем,

И так во всём, но то особенно видно в богатстве,

Богач слух ублажает свой обилием всем слышным,

А услаждая вкус, привык всем вечно объедаться.

Густое пьёт вино, от наслаждения хмелеет,

И прихоть удовлетворяя, дело забывает,

А от излишеств непомерных сам быстрей стареет,

Те, кто богатства жаждут, все болезни получают.

Расплата, как и тяжесть, с изобильем приходит.

С тяжёлой ношей будто он на высоту взбираясь,

В пучину попадает, в теле соком наливаясь,

И так от гнева и страданий смерть свою находит.

Богач любой в погоне за богатством и наживой

Свой дом, своё пространство до отказа набивает,

Так ничего не видит он, и слышать не желает.

Готов от правды откупиться клеветой он лживой

Во всём он только за своё богатство и боится,

Всё скапливает, когда некуда всему деваться,

Не может он ни отступиться, не остановиться,

И легче ему с жизнью, чем с добром своим расстаться.

Сердце его исполнено всегда всех огорчений,

От недоверья мнит, что скачут всюду вор на воре,

Желания растут, но и растут все опасенья,

Перевернулся мир в нём, разве – это ли не горе?

Весь интерес – не дальше делового разговора,

Свой дом он башнями и бойницами окружает,

И в доме собственном он в краже всех подозревает,

И даже в каждом родственнике замечает вора.

Все богачи всегда своих, как и чужих боятся,

Среди них страх распространяется, как по цепочке,

Выйдя из дома, повсюду разбойников страшатся,

Они перестают в страхе ходить поодиночке.

Что может быть вреднее тех пороков в Поднебесной?

Об этом забывают все, не в силах разобраться,

Спохватываются, когда беда уж повсеместно,

Когда бывает поздно всем за исправленье браться.

Так человек все естества богатства истощает,

Которых не вернуть уж также, как его покоя,

В стремленье к выгоде и славе он не понимает:

Что заблужденье и тупик – всё при таких устоях?

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Раз Высочайший (1) Поднебесную решил оставить,

И предложил Бесстыжему, чтоб тот царём назвался,

Но тот сказал, что ему будет сложно страной править,

Что у него нет опыта царя, и отказался.

Тогда царь Устоявшего (2) уговорить пытался,

Стал говорить, что управлять страной не так и сложно,

Но тот, услышав это предложенье, отказался:

– "Стать Сыном Неба мне сейчас? Но это невозможно,

Меня хворь одолела. Мне здоровье бы поправить,

А для того, чтоб быть царём, всю жизнь нужно стараться,

Хоть Поднебесная важна, но не могу я править,

Тем более губить себя, с жизнью своей расстаться".

Тому лишь Поднебесную желательно доверить,

Кто управлять не жаждет, но страну может отстроить,

Такому лишь государю народ способен верить,

Кто в Поднебесной резню из-за власти не устроит.

Другой раз Ограждающий (1) решил оставить царство,

И предложил взойти на трон Способному Свернуться (3),