В зеленеющем уборе

Млеют темные леса.

Небо блещет – точно море,

Море – точно небеса.

Сосны в бархате зеленом,

И душистая смола

По чешуйчатым колоннам

Янтарями потекла.

И в саду у нас сегодня

Я заметил, как тайком

Похристосовался ландыш

С белокрылым мотыльком!

1887

Еще на ветке помертвелой

Дрожит, как сказочный коралл,

Багряный лист, но иней белый

Уж кровли блестками убрал…

Недолго ждать! Ручей прозрачный

Замедлит свой журчащий бег,

И на него фатою брачной

Небрежно ляжет первый снег.

И солнце, алое в тумане,

Как факел к нам заглянет в сад,-

На строй хрустальных колоннад

И на глазетовые ткани.

Ты скажешь: “Дедушка-мороз

Колдует в полночь, осыпает

Чело поникнувших берез

И прядь серебряных волос

В их ветки мертвые вплетает”.

Ты скажешь: “Фей разнообразных

Здесь хоровод в ночи вился,

И с ожерелий их алмазных

Упали перлы на леса”.

И не подумаешь, что злобно

Здесь ночью снежная метель

С своею песнею надгробной

Стлала холодную постель;

Что бедных странников знобила,

Что в эту ночь не одного

Она под снегом схоронила,

Сама не зная для чего…

1887

Люблю я этот старый сад,

Он мил, как мгла воспоминанья.

С тоской впиваю аромат

Его осеннего дыханья.

Вздыхаю тихо и грущу,

Входя в забытые аллеи.

Я место милое ищу…

Тропинки, узкие как змеи,

Там, извиваяся, бегут

По склону двух холмов, и вместе

Они сплетаются, где пруд

Блестит, как сталь. На этом месте

Я в раннем детстве отдыхал.

Там гнулись бледные ракиты,

И я под сенью их мечтал.

О чем? Мечты те позабыты!

Но я люблю и до сих пор

Тропинку, узкую как змейку,

И сень ракит, и ту скамейку,

Где уследит прилежный взор

Ножом начерченные строки

Элегий томных при луне,

Когда мне первые уроки

Дарила муза в тишине.

И в час, когда мечта приводит

Меня сюда, вздыхаю я:

Мое младенчество здесь бродит,

Здесь дремлет молодость моя…

1887

Шумят леса тенистые,

Тенистые, душистые,

Свои оковы льдистые

Разрушила волна.

Пришла она, желанная,

Пришла благоуханная,

Из света дня сотканная

Волшебница-весна!

Полночи мгла прозрачная

Свивает грезы мрачные.

Свежа, как ложе брачное,

Зеленая трава.

И звезды блещут взорами,

Мигая в небе хорами,

Над синими озерами,

Как слезы божества.

Повсюду пробуждение,

Любовь и вдохновение,

Задумчивое пение,

Повсюду блеск и шум.

И песня сердца страстная

Тебе, моя прекрасная,

Всесильная, всевластная

Царица светлых дум!

1887

Печально верба наклоняла

Зеленый локон свой к пруду;

Земля в томленьи изнывала,

Ждала вечернюю звезду.

Сияло небо необъятно,

И в нем, как стая легких снов,

Скользили розовые пятна

Завечеревших облаков.

Молчал я, полн любви и муки,

В моей душе, как облака,

Роились сны, теснились звуки

И пела смутная тоска.

И мне хотелось в то мгновенье

Живою песнью воскресить

Все перешедшее в забвенье

И незабвенное забыть!..

1887

Блуждая в мире лжи и прозы,

Люблю я тайны божества:

И гармонические грезы,

И музыкальные слова.

Люблю, устав от дум заботы,

От пыток будничных минут,

Уйти в лазоревые гроты

Моих фантазий и причуд.

Там все, как в юности, беспечно,

Там все готово для меня-

Заря, не гаснущая вечно,

И зной тропического дня.

Так, после битв, исполнен дремы,

С улыбкой счастья на устах,

В благоуханные гаремы

Идет усталый падишах.

1887

Меж старой рухляди в лавчонке у еврея,

Где дремлет роскошь бар, сгнивая и темнея,

Где между пыльных ваз и старомодных ламп

Мерцает рамкою весь выцветший эстамп,

Где бледный купидон с отбитою ручонкой

Под паутиною, как под фатою тонкой,

Лукаво щурится в мечтательной тоске,

Где зелень плесени на ярком завитке

Узорных канделябр ложится изумрудом,

Где в томной нежности над золоченым блюдом

Из рамы смотрит лик напудренной красы,-