Перехватив меня свободной рукой за подбородок, сукин сын оказался настолько близко, что его дыхание осело у меня на губах влажной дымкой с терпким привкусом дорогих сигарет.

Зарывшись носом в мои волосы, он шумно втянул воздух, вызывая у меня судорогу. Всё моё тело сжалось и напряглось словно струна, подрагивая от каждого его движения.

Он был везде.

Повсюду.

Проникал в меня своим запахом.

Наполнял жаром тела и сжимал запястья, превращаясь в боль.

– Открой рот, кошечка, – приказал мужчина и, не дожидаясь исполнения, пропихнул мне в рот палец. – А теперь соси. Обхвати губами и погладь языком.

Сбивчивое дыхание сотрясало грудь очередным приступом судороги, когда фаланга со вкусом табака опустилась ещё глубже, и он тут же перевёл угольный взгляд на декольте моего платья.

– Высвободи грудь. Я хочу её видеть.

– Скоро сюда приедет полиция и вам всё равно придётся ответить по счетам! – Оттолкнулась, освобождая рот от его пальца. Лучше пусть убьёт сразу, только не издевается. Уж лучше получить пулю в лоб, только бы не становится Его подстилкой. – Мой брат один из четвёрки C-infernali и оторвёт тебе голову, когда узнает, что ты сделал!

– Твой брат – обычная трусливая крыса, кошечка. И даже пальцем не пошевелит ради девчонки, которую продал в такое тараканье семейство как Морино.

На секунду стало страшно. Но не от Его насмешливого тона, а странного ощущения, что Он на самом дел знает куда больше, чем я думаю.

Намного больше…

И не успела я даже как следует об этом подумать, как его пальцы впились мне в платье, превращая в своих руках атласный корсет в обычные тряпки.

– Сиди смирно, – приказал Он слегка осипшим голосом, сглатывая слюну, когда я инстинктивно сжалась, стараясь прикрыться.

Мне не нравилось, как он на меня смотрел. Не нравилось, как его чёрный взгляд будто помешался на моих сосках. Стало стыдно. Стыдно и неловко.

Ещё никогда. Ни один мужчина не видел меня обнаженной, а теперь я оказалась практически распятой перед убийцей своего собственного жениха и всей его семьи.

– У тебя красивая грудь, Кошечка. Мне нравится, – сжал он одну из них, пропуская соскок между грубыми пальцами, и тот тут же заныл он боли и сильного прилива крови. – Ну что, теперь тебе уже не так холодно. Верно? – и снова на его лице появилась всё та же та звериная усмешка.

– Отпустите меня. Пожалуйста… – часто-часто задышала, чувствуя, как быстро кожа покрывается мурашками.

Хваталась за его пиджак, пытаясь отодвинуться, но придерживая меня свободной рукой, это животное даже не думало останавливаться. Он мял мою грудь, катал и сжимал затвердевшие соски, не обращая ни малейшего внимания на протест, слёзы и перепуганное мычание.

И только после того как с меня схлынула волна негодования, я почувствовала как в бедро упирается каменный стояк, пока сам Зейн дышит словно рассвирепевший бык.

– Лучше тебе сразу познакомиться с ним, Амира. Тем более что ты ему понравилась, – не успела я пикнуть, он усадил меря рядом, расстегивая натянутую до упора ширинку. Оттянул чёрную резинку трусов и перед моими глазами появился вздымающийся член, покачиваясь в такт движущегося автомобиля. – Сделай себе одолжение, кошечка. Я не тот человек, который способен на нежности, так что, чем лучше ты удовлетворишь меня сейчас, тем лучше тебе будет потом.

После его слов душа не просто ушла в пятки, а забилась в них, выгрызая себе надёжное убежище.

Наверное, у страха действительно глаза велики, потому что в этот момент его орган показался мне неестественно большим. Крупный, переплетённый молниями вздутых вен, он напоминал дубину, словно подчеркивая безжалостность своего владельца.