Широко раскрытые, угольно чёрны глаза. В которых отчётливо читались: ненависть, ярость и презрение.

Играющие желваки, скрипящие зубы и вибрирующие кулаки!

«Господи, да он же убьёт его! – пронеслось у меня в голове электрическим разрядом. – Разорвёт его собственными руками!»

– Нет! Он не виноват! Это я! Это всё я, Зейн! Это я его обняла! Я попросила, чтобы он меня пожалел! Не трогай его, Зейн! Не наказывай из-за меня! – дёрнулась вперёд, прикрывая Марко, ни на секунду не задумываясь о том, что в каком состоянии это чудовище вполне способно разодрать ещё и меня…

– За. Мной. ОБА, – сдавленным полурыком отчеканил мужчина, испепеляя нас с Марко чёрным пламенем взгляда.

Чёрный огонь. Безжалостный и беспощадный. Никогда бы в жизни не подумала что возможно нечто подобное.

Из-за клокочущего в висках сердце, а далеко не сразу поняла какую громкую чечётку, выбивают мои зубы. Чего совершенно нельзя было сказать про Зейна. Казалось от каждого постукивания, у него на шее напрягаются мышцы, выдавая откровенного раздражения.

С трудом, взявшись за пальцы идущего рядом со мной Марко, пытаясь показать, что я всё ещё здесь! С ним! До самого конца! Я словно прикоснулась к самому настоящему трупу.

Не просто холодный. Ледяной!

С неживой восковой кожей и побелевшим лицом.

Казалось, он следует на эшафот, вот-вот собираясь пережить публичную казнь.

И всё это время мы словно два провинившихся ребёнка мы шли за Эккерманом до самого дома, не останавливаясь до тех пор, пока не зашли в его кабинет.

Странно как этот сумасшедший не пристрелил нас на месте? Как, при всём, сочащемся из него бешенстве, умудрился взять себя в руки?

Нет. Он точно не человек! Люди такими не бывают!

Пройдя в полном молчании до своего стола, он полностью лишим меня вообще какой-либо возможности предугадать, что именно собирается делать.

Снова и снова косясь на Марко, я пыталась сложить у себя в голове невероятно сложный ребус. Но ответ напрочь отказывался показываться, прячась от меня в самых дальних, потаённых уголках души этого мужчины. Или того что от неё к этому моменту осталось.

– Что ж, Марко, пришло время поговорить по душам, – спокойно. Слишком спокойно проговорил Эккерман, словно пробудившийся вулкан, который всего за секунду сделал обратную перемотку от масштабного извержения до состояния глубокого сна.

И только когда, он достал из верхнего шкафчика пистолет, всё-тут же стало на свои места.

– Не убивай его! Зейн, умоляю! Не убивай его! – кинулась к мужчине, хватая за рубашку и практически сползая перед ним на колени, не в состоянии устоять на подкашивающихся ногах.

– Почему?

– Потому что это я виновата! Только я и никто больше!

– И ты готова отдать за него собственную жизнь? – пронзил меня тяжелым, испытывающим взглядом, словно насаживая на миллион крюков, из-за которых я не могу пошевелиться. Не могу соврать или схитрить. – Готова смыть его проступок своей кровью?

Наверное, я ещё никогда в жизни не соображала настолько быстро. Всего за долю секунды у меня в голове пронеслось столько информации, что я и сама не поняла, как выдала оглушающее:

– Да!

Вызывая у Зейна ещё больше бешенства, ненависти и раздражения.

– Почему? Неужели ты настолько сильно его любишь?

Люблю? Никогда бы не подумала, что мой ответ вызовет у мужчины подобное умозаключение.

Любила ли я Марко? Ну конечно же нет!

Какой бы наивной и глупой девчонкой я ни была, даже при всей своей инфантильности не смогла бы влюбиться в мужчину всего после недели общения.

То, что заставляло меня просить за Марко, было элементарным отчаянием и жалостью. Он не должен был страдать только потому, что решил мне помочь!