Отвлекшись на какофонию бури, Салли выпустила из пальцев карандаш. Она засмотрелась на график, отображавший пульсацию энергии между небесными телами. Магнитные поля у полюсов Юпитера трепетали, будто северные сияния.

Салли вздрогнула, услышав, как капитан Харпер откашлялся у нее за спиной.

Поприветствовав ее, он замолк, словно не знал, что сказать дальше.

Она поймала карандаш, пока тот не уплыл далеко. Внезапно ей сделалось неловко под взглядом Харпера: он видел пятна пота у нее под мышками, да и коса, как назло, растрепалась, и выбившиеся пряди торчали во все стороны, будто солнечные лучи.

Тягучий среднезападный выговор капитана, который в Хьюстоне почему-то едва ощущался, теперь стал гораздо заметнее. Салли дивилась: неужели такой привязанный к Земле человек мог и за ее пределами чувствовать себя как дома? Харпер провел в космосе больше времени, чем любой другой астронавт. Этот полет был уже десятым… или одиннадцатым? Салли никак не могла запомнить.

Харпер проявил себя отличным командиром еще на шаттле – доставил экипаж на корабль, дожидавшийся на орбите, вместе с верным помощником Тэлом провел челнок сквозь атмосферу. Харпер был особенным. По его глазам Салли поняла, что недавнее умиротворение тоже его покинуло. Теперь он наведывался в разные отсеки – проверял, как дела у товарищей, стараясь поддерживать командный дух. Каникулы у берегов Юпитера закончились, а потеря связи с Землей и долгая дорога домой уже давали о себе знать.

– Капитан Харпер, – поздоровалась Салли.

Он усмехнулся, тряхнув головой. Чем дольше длилось путешествие, тем более нелепыми казались уставные порядки.

– Научный специалист Салливан, – подыграл он.

Она по привычке пригладила выбившиеся волосы, прижав их к голове, – что в невесомости не дало никакого результата.

Харпер взглянул на графики шумовой бури.

– Ио?

Салли кивнула.

– Сильно штормило. Вулканы, похоже, не утихают ни на минуту. Боюсь, наш зонд там долго не продержится.

На экране вспыхивая яркими красками, между двумя небесными телами порхали всплески энергии.

– Ничто не вечно, – пожал плечами Харпер.

Повисла тишина. Да и что еще тут скажешь?

Остаток дня Салли провела в отсеке связи, отслеживая телеметрические данные с зондов и на всякий случай продолжая сканировать диапазоны S, X и K, которые использовались для связи с дальним космосом. Частота, выделенная для корабля «Этер», постоянно оставалась свободной и готовой к приему сигналов, однако надежды на весточку с Земли оставалось все меньше. В начале полета связь с родной планетой казалась чем-то незыблемым. Достаточно было снять трубку и позвонить в кабинет, полный инженеров и астрономов. Потом появился временной разрыв, который стал расти по мере удаления от Земли. Но даже тогда команда знала, что сотрудники Центра управления полетами сидят на своих местах, в любой момент готовые ответить. Раньше кто-то всегда наблюдал за кораблем. А теперь они остались одни.

Временами приемники «Этера» улавливали поток информации с зондов, принадлежавших другим космическим проектам, – их осталось совсем немного. Больше всего Салли любила наблюдать за «Вояджером-3». Это был третий по счету объект из созданных человеком, что покинул Солнечную систему и отправился дальше, сквозь межзвездное пространство. Его запустили лет тридцать тому назад ученые предыдущего поколения. Теперь аппарат уже выходил из строя, его сигнал стал донельзя слабым, но приемник, настроенный на частоту 2296.48 МГц, иногда улавливал далекие хрипы – словно шепот старика на смертном одре. Салли еще помнила, как НАСА объявило, что предшественник этого аппарата, «Вояджер-1», навсегда умолк – истощил запас энергии и отныне не сможет посылать информацию на Землю. Салли тогда была совсем маленькой. Она сидела за столом на кухне в Пасадене и уплетала хлопья с изюмом, когда мать прочитала ей заголовок газетной статьи: «Первый межпланетный гонец человечества приказал долго жить».