Я ничего не сказал, только согласно покивал головой. И пошел в городской Дом культуры. Это огромное старое знание, с толстыми колоннами, бесконечной в высоту и ширину мраморной лестницей, с паркетом в вестибюле и в бесчисленном множестве кабинетов, с ковровыми дорожками в концертном зале и с огромными коврами на втором этаже. И еще – с потрясающе красивыми люстрами. Как и сказала завуч, рядом с входом стояло несколько столов. Я подошел к одному из них, назвался Димой Приказовым. Сидевшая за столом старшеклассница, преисполненная гордость за порученную ей великую миссию, поискала фамилию в списках, поставила напротив нее галочку, царственно и медленно повела головой в сторону концертного зала и сказала, обращаясь ко мне на вы: «Слет начнется через 15 минут, но вы можете уже сейчас пройти туда и садиться на любое место. Только не занимайте первый ряд, там будут сидеть награждаемые».

Дойти до зала я не успел. Неподалеку, прислонившись к одной из колонн, которые в изобилии располагались не только перед Домом культуры, но и внутри, стояла девочка и улыбалась мне. Я подошел, словно загипнотизированный ее веселым взглядом, и поздоровался.

– Ты где учишься? – спросила она.

– Во второй гимназии, – растерянно ответил я.

– Наверное, в физико-математическом классе? – последовал второй вопрос.

– Да, – соврал я, сам не понимая, зачем.

– Как здорово! – воскликнула девчонка, – наверное, ученым будешь?

Я что-то промямлил в ответ. Она засмеялась:

– А я вот не очень хорошо учусь. Зато хожу в театральную студию и, говорят, хорошо играю. Я артисткой стану. А ты не хочешь к нам в студию записаться? У нас так интересно!

Потом мы рядом сидели во втором ряду, слушали выступающих со сцены взрослых и школьников, хлопали учениках, которых награждали грамотами и подарками, аплодировали артистам. После слета я проводил ее до автобусной остановки, так как Наташа жила в другой части города и училась в обычной школе. Мы договорились встретиться завтра.

Вот таким был мой сон. В реальности он повторялся до того момента, когда я поймал взгляд улыбающейся девочки. И тут я поступил по-своему: отвернулся и пошел в сторону зала. Но в зал не зашел, спрятался за каким-то большим стендом, стоящим в самом конце вестибюля. А потом потихоньку сбежал со слета.

Было еще несколько снов. Но в действительности я ни разу не сделал так, как мне снилось. Зная, что должно произойти, в какой-то момент я сворачивал с заданной траектории событий. Потом сны пропали. Несколько лет я их не видел совсем. Со временем сны вернулись, но самые обычные, и какие-то путанные, бестолковые.

Я нередко думал: а что было бы, если бы я пошел заниматься в балетную студию? Может, уже танцевал бы в каком-нибудь театре. Или если бы заговорил с девочкой, мечтавшей стать актрисой? Она ею и стала. Живет в Питере, играет в театре, снимается в фильмах. Вот только недавно на экраны вышел новый, в нашем городе его распиарили – как же, в главной роли у известного режиссера снялась наша землячка! Может, и я бы снимался в кино.

Но прошлого не вернешь. Хотя как сказать… Я вдруг снова увидел сон – провидческий, о будущем. Действие происходило в Максютово, перед Домом культуры – я его узнал, так как в это село уже ездил вместе с нашей женщиной – штатным психологом нашей фирмы, она разговаривал с одноклассниками и в целом с односельчанами Маюнова, а я сидел и слушал. Однако не то что нужного компромата, но даже какой-нибудь ниточки, чтобы потянуть за нее и размотать клубочек с жареными фактами, мы не нашли.

В моем сне на большой площадке перед Домом культуры было многолюдно – похоже, все взрослое население собралось здесь. Стоял микроавтобус с надписью «Телевидение» на весь борт. Народ расположился большим полукругом, по краю которого ходила симпатичная молодая женщина с микрофоном. Она разговаривала с дочерна загорелым пожилым невысоким мужчиной с абсолютно черной и густой шевелюрой, которого представила как Анвара Загитовича. Тот сказал: