. Такой дом, по мнению его учредителей, должен был активизировать торговые связи российских рынков с туркменскими степями и далее с Хивой и Бухарой через Астрабад. Один из учредителей торгового товарищества барон Николай Торнау обратился в Тегеран к А. Е. Лаговскому с запросом относительно покровительства дипломатических структур и получил от того благословение. В ответном письме отмечалось, что «Закаспийскому торговому товариществу предстоит, по сему, благородная цель воскресить торговую деятельность нашу в Персии, и восстановить должное доверие…»[82].

Закаспийский край в качестве основного торгового центра был избран намеренно. Дело в том, что в правительстве шаха произошла очередная смена чиновников – первый визирь мирза Ага хан Нури был отправлен в отставку. Англофильские пристрастия, которые демонстрировал этот государственный муж в начале своей карьеры, сменились нормализацией отношений с российским кабинетом. Этому способствовало стечение обстоятельств, которым воспользовались русские дипломаты. Родной племянник Ага хана Нури – Хусейн Али Нури возглавил после разгрома основной части баббитского движения его бехаитскую ветвь под именем Баха Аллах (Блеск Божий). В августе 1852 г. уцелевшие баббиты организовали на Наср эд-Дин шаха покушение, и мать монарха прямо обвинила в этом Баха Аллаха. Посол Д. И. Долгорукий, не только предоставил духовному лидеру убежище, но и стал впоследствии активным ходатаем перед шахом о снятии обвинения. Естественно, миссия поступала не бескорыстно, и затем пользовалась благодарностью первого визиря. В частности, английские дипломаты были ограничены в праве открывать собственные консульства на севере страны. Они открывались только в тех городах, где уже существовали российские представительства, так сказать, под присмотр. Отставка расположенного к России первого министра стала серьезным ударом по планам отечественной дипломатии. В личном письме Н. А. Аничкова к Константину Ивановичу Любимову в сентябре 1858 г. с прискорбием отмечалось: «Друг то наш незабвенный Садр Азам, сделавший нам столько добра, лишился своего поста. Злодеи не дали ему даже возможности окончить наши дела… Все пропало теперь»[83].

Действительно, многие проекты расширения русско-иранских отношений оказались свернутыми. Нежелание нового кабинета управляться «кукловодами» из Санкт-Петербурга проявилось уже в требованиях шаха к организуемому Закаспийскому товариществу. В 13 пунктах отмечались крайне невыгодные условия его деятельности на иранской территории. Во-первых, его обязали выкупить у правительства все построенные Московским торговым домом амбары и склады. Во-вторых, за аренду магазинов и лавок сроком на 5 лет общество должно было внести плату авансом. В-третьих, в случае отказа от использования магазинов и складов арендная плата не возвращалась. В-четвертых, любые контракты подвергались обязательному визированию со стороны Астрабадского губернатора, который имел право свободного доступа на склады компании «для осмотра». В-пятых, общество было обязано нанимать катера (киржимы) и вьючных животных у местного населения и не иметь собственного транспорта. Особенно примечательным выглядит пункт 3, который предполагал перезаключение контракта с правительством шаха через 3 года, а не через 5 лет, за которые вносилась арендная плата[84].

Как следствие отказа от прорусского курса, шахские власти перестали финансировать работу российских мастеров, прибывших для организации производства и выделять деньги на их модернизацию. В конце 1858 г. вернулись на родину мастеровые с тегеранской бумагопрядильной фабрики