В этих преобразованиях имелось некоторое противоречие. С одной стороны, они выглядели как перераспределение власти. Права кайзера и ассамблей старых избирательных округов передавались новым суверенам, но с ограниченными прерогативами. С другой стороны, право суверена на законотворчество могло означать что угодно, особенно потому, что оно не предусматривало наличие земств или парламентов, ограничивающих верховную власть. Как обстояло дело, например, с крепостным правом, жгучей проблемой того времени? Подпадало оно под юрисдикцию суверена или считалось нерушимым правом владельцев имений? Последующие события показали, что Наполеон рассматривал наделение аннексированных владений привилегированным статусом как промежуточную меру в развитии централизованных, эгалитарных учреждений по французскому образцу. Его клиенты, однако, возражали против внешнего диктата и упорно сопротивлялись ему.

В самом деле, когда 12 июля неожиданно, как ультиматум, был объявлен Акт о создании Рейнского союза, это вызвало оцепенение. Фердинанд, брат императора Франциска и новый герцог Вюрцбурга, был в принципе против присоединения к союзу, что от него и не требовалось по Прессбургскому договору. Фридрих Вюртембергский и Макс Иосиф Баварский, прежде давшие указания своим представителям подписать акт, призадумались. В совете монархов они рассчитывали стать лидерами союза. Теперь же они должны были разделить свои прерогативы с так называемыми великими герцогами. Без абсолютного контроля над аннексированными территориями перестройка теряла для них привлекательность. Внезапно Макса Иосифа осенило, что его главное оружие – возможность использовать Францию против Австрии, обмененную по новому договору на некоторые привилегии, – выбивается из его рук. Он спешно направил в Париж нового посла, барона Карла фон Гравенреса, с поручением отвергнуть союз, который, по его словам, «сделал менее знатных князей судьями королей» и наделил протектора властью «более обширной, чем власть любого германского кайзера».

Редкая дипломатическая акция была менее бесплодной. В Раштатте Гравенрес повстречался с курьером, везшим текст Акта о создании Рейнского союза в Мюнхен с первой подписью баварского представителя. В Страсбурге его так долго задерживала французская пограничная стража, что когда он наконец прибыл в Париж, то счел нецелесообразным знакомить французов с новыми взглядами баварского короля на Рейнский союз. Затем документ подписали все другие суверены – король Вюртемберга, их светлости великие герцоги Гессен-Дармштадта, Бадена, Берга, главный канцлер и девять менее знатных князей. Даже Фердинанд Вюрцбургский через несколько месяцев присоединился к союзу, когда стало ясно, что он будет обойден в ходе приобретения аннексированных территорий. 25 сентября его приняли в союз в ранге великого герцога и предоставили ему место в коллегии монархов. Только такими грубыми методами Наполеону удалось наконец сколотить Рейнский союз.

Поскольку Наполеон вел переговоры в обстановке повышенной секретности, неудивительно, что Штадион отчаянно стремился выяснить его намерения. В первую очередь он нуждался в кандидатуре опытного посла в Париже. Этот пост оставался вакантным. Даже поверенный в делах барон Карл Винсент был генералом, посланным во французскую столицу с незначительным поручением по военной линии. Первый выбор Штадиона, опытный Филипп Кобенцль, оказался персоной нон грата из-за его роли в вымогательстве признания Австрийской империи. Наполеон, не устававший ссылаться на прежнюю франкофильскую политику Австрии, требовал вместо Кобенцля кого-нибудь из «подлинно австрийской семьи Кауницей».