Предсказуемость поведения других основана на общности разделяемых ценностей и норм (и обоснована ею). Эта гипотеза отчасти подтверждается ответами респондентов на вопрос о том, что, по их мнению, составляет основания солидарности. В порядке их значимости «общность взглядов» сильно превалирует не только над «согласием между людьми» и «способностью к объединению», но и над «умением считаться с чужим мнением». Подобный порядок значимости оснований солидарных действий, в котором во главу угла фактически поставлено единомыслие, хотя и может служить кому-то приемлемой практической схемой (фреймом), вряд ли способен склонить многих людей к сотрудничеству. Для того чтобы оно возникло, смысловое содержание таким образом выстроенного фрейма должно измениться в процессе рационализации коммуникативной компетенции акторов. Судя по данным проведенного опроса, этот процесс уже начался (см. табл. 2).

Таблица 2

Когда, например, к проявлениям солидарности в нашей стране относят «помощь другим людям, невзирая ни на какие законы», то сходство интересов больше располагает к готовности с кем-то объединиться, нежели единомыслие и даже личное знакомство, хотя оно по-прежнему играет существенную роль для очень многих респондентов. То же самое можно утверждать и о тех, кто к проявлениям солидарности относит «исполнение обязанностей перед своими в обмен на соблюдение моих прав», «участие в общем деле вопреки любым запретам», «ответственность за других граждан». Интеграция респондентов в разного рода объединения, ориентированные на реализацию каких-то коллективных и частных интересов, зачастую происходит в режиме реализаций кликовых стратегий. Для «законников», «моралистов», «семьянинов» и «близких друзей» порядки значимости тех или иных проявлений солидарности в нашей стране примерно одинаковы – около и более трети готовы исполнять обязанности «перед своими в обмен на соблюдение моих прав» и помогать «другим людям, невзирая ни на какие законы».

Эта гипотеза проверена путем пересечения ответов на три вопроса. Один из них касался проявлений солидарности в нашей стране, а два других выявляли мотивы респондентов к исполнению гражданских обязанностей, а также принятых на себя обязательств перед другими людьми. Независимо от того, что они относили к проявлениям солидарности в нашей стране, примерно половина (от 44 до 56 %) отдали приоритет «подчинению закону» при исполнении обязанностей гражданина (см. табл. 3). Вторым в порядке значимости мотивов оказались «признание интересов других» и «учет прав других», который почти столь же важен, особенно для тех, кто прежде всего к проявлениям солидарности в нашей стране относит «помощь другим людям, невзирая ни на какие законы», «соблюдение прав других, даже в ущерб своим личным интересам», «участие в общем деле вопреки любым запретам», «ответственность за других граждан».

Однако порядок значимости мотивов к исполнению принятых обязательств перед другими людьми оказывается существенно иным, когда прежде всего к проявлениям солидарности в нашей стране почти те же самые по численности респонденты относят «помощь другим людям, невзирая ни на какие законы», «исполнение обязанностей перед своими в обмен на соблюдение моих прав», «участие в общем деле вопреки любым запретам» и даже «ответственность за других граждан» (см. табл. 4).

Таблица 3

Значимость мотива подчинения закону снижается в 2,3 раза – на 20–25 процентных пункта уменьшается количество респондентов, отметивших именно его. Зато в порядке значимости этих мотивов в 1,5–2 раза возрастают