Так соблазняют уверенные в себе тётки? Всех, кто попадается под руку? И что? Это действует? Я на тебя посмотрю, скажу, какой ты милый и так далее, а ты мне за это всё самое дорогое, работу, деньги и дом в придачу? А потом катись, откуда пришёл? Информация новая и требовала осмысления.

Но Золушка приняла Полинину задумчивость за соблазнённость. И потрепала её по щеке, чтобы усилить эффект.

Смешная женщина. Полина покосилась на Тэда и увидела, что он как собака стоит и пускает слюни. Каменистость треснула, глаза помутились. Он стоит и глупейшим образом улыбается.

Какая мерзость. Фу.

– Убери руки, – сказала Полина и взгляд сделала презрительным.

Золушка не сразу оценила. Ещё побарахталась. Но рука покинула Полинин подбородок.

– Мы уходим. Всё, будь здорова.

Полина толкнула тележку и предложила это сделать Тэду, но он не двигался с места.

– Тэд, идём, – позвала Полина.

Но он стоял на месте. Стоял и пялился на перезрелую Золушку. А та грустными глазами сообщала ему что-то, известное только им двоим. Любовь-морковь.

– Идём, – потянула она его за руку.

Тэд, что странно, поддался. А потом словно очнулся, навалился на тележку и покатил. Один. Полина только поспевала бежать за ним.

Это любовь? Или что это за фигня? Какая-то бабища эксплуататорша с коровьими глазами и такими же грудями. И Тэд. Молодой сильный молчаливый парень. Но идёт как телёнок от незначительных, на взгляд Полины, действий со стороны этой бабищи.

– Давно её знаешь? – спросила Полина незаинтересованным голосом. А любопытно, страсть.

– Нет.

– И что?

– Ничего.

Ну, тут всё ясно. Ничего не добьёшься.

– А что за мужик рядом с ней?

– Брат.

Прилично, значит, всё, а не мерзко и фу гадость.

– Нравится она тебе?

Такого не спрашивают ни у кого.

Но Тэд ответил:

– Нет.

Нет? Это странно. Нет?

– Ты просто женщин любишь?

– Да.

Больших таких, видимо. Полина, конечно, не такая. Понятно стало, почему он не смотрит на неё так, как обычно на неё смотрят. Кстати именно так, как он смотрел на ту Золушку. Но Полина тоненькая, миниатюрная. Здесь, кажется, это не считается красотой. Во всяком случае для Тэда.

А зачем ей, чтобы он считал её красивой? А зачем земле вода? Все, кто рядом должны смотреть на женщину как Тэд смотрел на ту грудастую Золушку. Почему-то это правильно, комфортно. А иначе как-то не очень.

Но Тэд не смотрел на Полину так. Может, поэтому он и рздражал. И ей казалось, что он как камень? А он не камень. Это она его не интересовала. А когда привыкаешь к тому, что на тебя постоянно пялятся и не могут глаз отвезти, то нормальный взгляд воспринимается как полное равнодушие. А это может быть человеческий взгляд.

– Тэд, спасибо тебе, – сказала Полина.

– Пожалуйста, – ответил Тэд.

Солнце собиралось скрыться за горизонтом. Ещё несколько минут и всё.

Но секунды не прошло, как Тэд схватил Полину за руку, при этом тележка осталась стоять одна. А они уже катились в какую-то канаву.

– Ты что?!!! – прошипела Полина.

– Молчи, – скрипнул зубами Тэд.

Полина молчала и тихо выплёвывала грязь изо рта.

Шум доносился от леса. Высунуться и посмотреть не хватало мужества. И спросить у Тэда не представлялось возможным. Он прижался к земле и не располагал к беседам. Но произошло что-то из ряда вон, раз они в очередной раз прижимались к земле. Уже второй за этот день.

Второй раз. Ага. Полина узнала мужской голос. Товарищ безухий. Это тот странный человек из леса. И с ним ещё кто-то. Наверное, другой. По малому количеству звуков стало понятно, что по дороги шли две пары ног. А тогда их сколько было? Пятеро?

– Смотри, чего тут? – это безухий.

– Бочка.

Бочка с дерьмом. Мама дорогая. Бочка, подумала Полина. Но не нужна же им бочка? Или нужна? Зачем? Не очень ценный товар. Или ценный?