Поднявшись на второй этаж, гости оказались в небольшом коридорчике. Одна из двух дверей была открыта, и в проёме стоял нескладный мистер Олви.

– Сюда, господа. Вот здесь произошла история…

В библиотеке, как называл эту комнату Олви, и правда было много книг. А между шкафами довольно плотно висели картины. Моррисон остановился возле одной из них и хмыкнул.

– Бэнкси, подлинник?

– Да, это из тех картин, которые я привез с собой, – заулыбался Олви. – А вы тоже интересуетесь живописью?

– Немного. Не побоялись увозить такое полотно из дома?

– Скорее, побоялся оставлять без присмотра. Мы ведь оставили наш домик совсем пустым, даже сторожа там нет. А всё из-за моего здоровья. Мне нужен морской воздух и прогулки… Впрочем, вы это знаете. Вот и своё небольшое собрание я взял с собой. Неизвестно ведь, когда мы вернёмся…

Картина с разломанной рамой лежала возле окна. Моррисон померил взглядом расстояние от этого места до камина, над которым виднелся опустевший гвоздь.

– Именно так она и лежала?

– Именно так. Мы с мистером Норриджем ничего не трогали.

Моррисон склонился над картиной, лежащей изображением вниз. Судя по щепкам и следам в верхних углах рамы, кто-то разломал её топором или другим похожим инструментом. Топор использовался как рычаг, так что сделать это можно было без особого шума. Самое интересное, что часть рамы была полностью оторвана только с правой стороны. По трём другим небольшие гвозди, соединяющие раму с подрамником, остались на местах.

– Отпечатки пальцев проверяли?

– Так точно, сэр. Ничего. Скорее всего, перчатки.

Моррисон кивнул и перевернул холст. Взору джентльменов, собравшихся в комнате, открылся зелёный луг с коровами.

Внимательно осмотрев картину со всех сторон, Моррисон повернулся к Олви.

– Кто автор этого пейзажа? Я не нашёл подписи.

– Он неизвестен. Я купил его незадолго до отъезда у знакомого агента, который торгует предметами искусства, – просто понравился колорит и вообще…

– Но вы же предполагаете, чьей кисти эта картина?

– Нет. Если бы автор был более-менее известен, мне бы ни за что не купить картину за те деньги, что я отдал.

– Ложь, мистер Олви, не лучший способ найти общий язык с правосудием.

– Что?!

Моррисон демонстративно вытащил из кармана вчерашнюю газету.

– Когда вы сидели у меня в кабинете, у вас была точно такая же.

Олви от волнения даже клацнул зубами и схватился за горло.

– Да, правда… Хорошо, буду говорить начистоту. Я отпустил извозчика на углу, где продавали газеты. И надо же быть, что на лотке была открыта именно эта страница, – Олви ткнул пальцем в фотографию с аукциона. – Я сразу хотел отправить телеграмму своему агенту, чтобы он выяснил – а вдруг моя картина тоже стоит таких денег? Но побоялся, что тогда не застану вас на месте – время было уже позднее…

– И пошли на почту уже после того, как зашли в полицию.

– Верно.

– Ваш агент подтвердил, что это Луни? – Моррисон указал на картину, прислоненную к стене.

– Пока нет. Я думаю, он сам не свой, что продал мне его так дёшево! – Олви коротко рассмеялся. – Я редко даю за картину больше пятидесяти фунтов. Средства, знаете ли… Всё, что более ценно, досталось мне в наследство от родных. Тот же Бэнкси…

Моррисон задумчиво глядел на картину, время от времени переводя взгляд на газетное фото.

– Констебль, посмотрите тоже. Вам ничего не кажется?

Норридж с минуту вглядывался в фото.

– Если позволите, сэр… Автор вроде тот же. Только на фотографии нарисовал дом, а на картине мистера Олви не захотел.

– Ага, и подпись поставил только на одной из двух, – Моррисон ткнул пальцем в завиток, заметный на фото в нижнем углу холста.