На последней моей фразе Климов удивлённо поднял брови, но спросил о другом: – Всё равно не пойму – Почему ты, имея такое прошлое, хочешь быть на нашей стороне? Или ты мстишь за что-то?

Что ж, если Климов задаёт вопросы, а не приступает к решительным действиям против меня – шанс договориться был. Только надо быть откровенным и не юлить. Хотя ведь не станешь ему рассказывать, что ты попаданец из будущего. Это просто провальный вариант. Поэтому нужно держаться полуправды.

– Месть, это слишком призрачная причина. Да и нет её. Всё, Юрий Сергеевич, гораздо сложнее и чтобы я вам тут не говорил, вы просто не поверите мне. В лучшем случае сочтя всё за бред сумасшедшего, поэтому вам придётся просто смириться с данностью – есть полицай, вот из такой семьи и с такой биографией и так сложилось, что он ведёт свою борьбу с немцами и предателями. Я мог бы соврать вам, что меня завербовало НКВД или ещё какие-нибудь разведывательные органы. Что у меня задание вступить в ряды полиции и на этой почве разворачивать партизанское движение… Мог много чего соврать… Но.., как видите, сказал то что сказал.

Юрий Сергеевич с видимым сожалением покачал головой: – Хотелось бы поверить, но не могу. Был бы один, может и рискнул, но вон…, за мной. – Климов кивнул головой в сторону красноармейцев, которые насторожившись смотрели в нашу сторону, не понимая в чём мы не сошлись и о чём сейчас остро спорим, – подчинённые – постоянные и временные, они верят мне и надеяться на меня. Так что тут вариантов для тебя почти и нет. Кроме одного…. Догадайся сам, – подполковник наклонил голову и исподлобья поглядел на меня.

– К сожалению, Юрий Сергеевич, ничего не получиться. Не из-за того, что мне этих деревенских полицаев жалко. Просто это не входит в мои планы.

– Почему? Интересно услышать, – вкрадчиво спросил подполковник, напружившись и готовясь к схватке.

– Чёрт побери, только этого не хватало, – пронеслось в голове, но вслух начал говорить другое, – ну.., пойду я с вами. Грохнем полицаев. Вы получите три старые винтовки и пару сотен патронов к ним, продовольствия наберёте, меня засветите перед ними. И мне волей-неволей придётся идти с вами. Хорошо…, – я резко опустил обе ладони на колени, как бы подтверждая эту версию, – я иду с вами. И по пути проявляю чудеса храбрости, валяю немцев направо и налево и мы благополучно переходим линию фронта и прямиком попадаем в особый отдел, где все проходим проверку с разными тупыми вопросами – А как вы оказались в окружении? А что вы там делали целый месяц на оккупированной территории? А сколько вы уничтожили за это время врагов? Ах у вас не было достаточно боеприпасов и раненый был? Хорошо. А что вы знаете об остальных военнослужащих, которые вышли вместе с вами? Ах…, с вами бывший полицай!? Да ещё брат начальника полиции!? Хорошо себя показал!!?? Ах вы ручаетесь за него! А не много ли вы на себя, товарищ подполковник, берёте? Бывший полицай, втёрся к вам в доверие и с помощью вас, пытается отвести от себя подозрения. А может быть вы с ним в сговоре? И тоже завербованы? И по мордасам, по мордасам…., – я уже не говорил, а швырял ему в лицо слова и мы оба в запальчивости вскочили на ноги, готовясь вцепиться друг другу в глотку.

– Заткнись…, прекрати паясничать… Ты…!!!! Ты…., сука продажная – орал в ответ подполковник, сорвавшись в гневе и тыкая в меня, невесть как появившимся в руке пистолетом. В запальчивости он забыл снять пистолет с предохранителя, а так бы наверно и выстрелил. А к нам уже подбегали обеспокоенные внезапно вспыхнувшей ссорой красноармейцы.