Дёрганым движением Рене обвёл то ли спальню, то ли весь замок в целом.

– Это называется дедово наследство, – хмуро ответила я. – Не совсем моё, а Ализарды, но здесь гораздо лучше, чем в закрытой лечебнице.

– А не должно было быть ни мыслей о лечебнице, ни вот этого, – упирался сыч, ткнув пальцем в стену напротив. – Разве у вас нет вот этого: в болезни и здравии, и тому подобное?

– Это просто слова, Рене. Я не защищаю человека, с которым нас связали брачные клятвы, но он не бросил меня на произвол судьбы, – вновь напомнила я. – Слово, данное отцу, он как умеет, так и держит. А то, что Верген отослал меня подальше, а сам наверняка позволяет себе разные вольности – так мне всё равно. Пусть хоть десяток любовниц себе заводит, хоть в дом их приводит, если есть на что содержать.

Я не удержалась, скептически фыркнула. Интересным мужчиной, возможно, не лишённым привлекательности, дэйна Уинблэйра можно было назвать разве что в молодости, но на момент нашего печального знакомства ему было около сорока. Плохо представляю, какая женщина польстилась бы на него сейчас, с его словно обтянутым тонкой сухой кожей угловатым лицом, залысинами, прилизанными волосами, не густыми даже в лучшие времена. Будь у него туго набитый кошелёк и солидный счёт в банке, никто не смотрел бы на залысины. А обаяния ему вовсе не досталось. Впрочем, как жена, я не объективна, по себе помню: если очень нужно, Верген умел и складно говорить, и красиво улыбаться.

– Можно тебя попросить? – Рене с милой улыбкой нерешительно протягивал мне руки.

Я всё ещё растирала его кисти, исхудавшие, но не лишённые изящества. Смотрела на его ладони, пальцы, пыталась представить, можно ли вот этими руками завалить огромное бронированное чудовище? Спросить не решилась…

– У тебя красивое имя, – вдруг сказал мой сыч. – Но на ласточку ты не похожа, – быстрая улыбка на губах. – Может быть, в детстве, с другим лицом, но не сейчас.

– А сейчас на кого?

Детское прозвище было мне дорого, дарило искорку тепла, помогало хранить в памяти лица родителей.

Рене склонил голову набок, рассматривая меня будто впервые, снова мелькнула на его лице загадочная улыбка.

– Пока не скажу.

– Рене!..

– Когда приезжает твой муж? – без перехода спросил он, и дразнящая улыбка сползла с лица.

Я задержалась с ответом, потребовалось несколько мгновений, чтобы перестроиться.

– В конце осени, скорее всего. Он сообщит более точный срок. А что?

– «Ключ» от этих стен он держит при себе?

Я уставилась на сыча в глубоком недоумении.

– Рене, ты что… Ты хочешь стащить у Вергена артефакт?

Он досадливо махнул рукой.

– Стащил бы, без зазрения совести стащил. Не сверкай так своими прекрасными очами, Дэри, я не собираюсь красть, это было бы слишком… заметно и сразу указывало на тебя. Но увидеть «ключ» надо: если ты собралась покупать дубликат, хорошо бы понимать, какой именно.

– Дубликат не обязателен. Запирающие чары можно вложить в любой небольшой предмет: непосредственно в ключ, украшение, шкатулку, даже книгу... В кочергу можно, – невольно улыбнулась я. – Важно знать цвет магии и тип заклинания. Это… я выяснила. «Ключ» можно повторить. У Вергена это небольшой медальон под одеждой. Стянуть его незаметно практически невыполнимая задача, так что не надо рисковать.

Всем своим видом Рене выразил протест, но возражать вслух не стал. Этот разговор мы тоже не закончили так, как возможно, хотели бы, по своей воле, на своей ноте: ещё один болезненный выдох-стон сквозь стиснутые зубы, и вновь на месте, где только что сидел человек, осталась только кучка одежды. Поддавшись порыву жалости, я подхватила появившегося сычика на руки, погладила перья.