Вечером перед побегом, перед окончанием рабочего дня зашел к Инге и Алексею. Протянул Инге клочок перерисованной карты с отметкой на листке, подробной запиской, ключом от всех дверей корпуса. Его личным ключом. И ушел домой.

Дома взял инструменты, заранее подготовленные для небольшого вмешательства. Вырезал транслятор, вырезал чип. Заклеил раны и отправился в путь.

– Представь, что где-то есть твой мир, создай его в своем воображении. – Молотком стучало в голове. Врач стоял перед прилавком самого дорогого магазина города. Перед дорогой, он решил набить свой маленький походный рюкзачок разнообразными деликатесами «живой» пищи. Кусок балыка, виноградное вино, козий сыр. Стоимость этих яств была просто неимоверно высока, но подозревая, что баллы, накопленные в течении всей своей бестолковой и пустой жизни ему, уже не пригодятся, Лев Константинович просто поднес свой чип к считывающему устройству. Потом просто кинул ненужный чип в утилизатор рядом и даже не стал жалеть о остатке на счете. Вместив свои покупки в рюкзак, вышел из серого безликого здания эко-маркета и встал на свой самокат. По дороге, буквально через пару кварталов, выдернул датчик слежения с самоката и совершенно безликим для окружающего мира, отправился в свой путь.

Отправиться в никуда, это тоже самое, что совершить самоубийство. -Думал врач, оглядывая в последний раз окрестности города. – Убийство себя прежнего, с целью найти себя настоящего.

Осознав свое безумие, свою непринадлежность этому миру, союзу, ему ничего не оставалось, как начать верить в мифического бога. Который смилостивится и поможет заблудшей душе найти свою землю обетованную. Лев Константинович смотрел на мир перед собой. Пластик, бетон, все одинаковое и бездушное. На этом унылом фоне яркие краски рекламных клипов на фасадах зданий, проекции мелькали всполохами радужных красок: радостные лица людей, пополнивших свой счет, искусственные улыбки, навязчивые слоганы, реклама нового вида белкового питания, котлеты – выглядят, как котлеты из мяса, боже, он даже не хочет знать, из чего они сделаны. Без приемника в ушах, был слышан лишь чистый звук города. Шуршание шагов мимо проходящих людей, люди-ли они? Моргание панорам, тихий свист надземного транспорта, шорох гусениц роботов-доставщиков. И в этой искусственной жизни, не живых звуках чужого уже мира – свое собственное дыхание и стук сердца. И мольба в своих мыслях.

В минуту, когда уже закрылась дверь капсулы, когда Лев уже прощался со своей старой жизнью, в эту самую минуту в службе безопасности союзных сил, решалась судьба этого странного человека. Слежка за ним началась давно. Первым звоночком стали подозрительные запросы с домашней сети врача. Потом, установив точечный контроль (такой контроль устанавливался только за одним объектом, включавший обязательный сбор всех данных по объекту в отдельный накопитель) установили, что образ жизни специалиста центра стал меняться. Исчез ежевечерний просмотр развлекательных программ, прекратились встречи со свободными женщинами, стали появляться запросы в сети, считающиеся на грани запрета. Впоследствии подтвердился регулярный слив данных с рабочей сети на домашнее устройство. Чистка личных файлов и утилизация данных наблюдений за особо секретными пациентами.

Ровно в ту минуту, когда Лев Константинович шагнул в свое неизвестное будущее, закрыв дверь своего жилища. Ровно в эту минуту, на совещании специалистов службы внутренней безопасности, было принято решение о срочном помещении специалиста центра под личным кодом 986362А81 в отдельный бокс сектора наблюдений координационного центра сектора Восток, для решения вопроса о целесообразности оставить объект опытным образцом центра, или преобразования в биологический материал, или утилизации.