Но больше всего он любил рыбачить и наблюдать за озером на рассвете! Когда по легкой ряби светлеющей после ночи серебристо-серой воды начинали скользить легкие лучи восходящего солнца, наполняя ее своим отражением. Торчащий из воды самодельный поплавок на удочке замирал под утренний многоголосый хор разбуженных лягушек, перекличку просыпающихся птиц и становился невидимкой для рыбы. Солнце медленно всходило, наполняя небеса розово-голубым светом. Его лучи бесшумно ползли по лугам, окутанным предрассветным туманом, и растворялись в отблеске сверкающей утренней росы! Миколка, щурясь, пытался разглядеть наполненные солнцем капли на траве, рассыпанные невидимым волшебником. Он смотрел, не отрываясь, пока свечение не пропадало, пытаясь разгадать тайну увиденного волшебства.

Здесь Миколка забывал про голод, который болью отзывался в его животе. В это страшное людоедское время тридцатых годов XX века, во время раскулачивания большевиками крестьян, от голода умерли много людей, особенно в деревнях, когда забирали последнее. Голод пришел и в их село. Лес, озеро, маленький огород помогали выживать, и конечно же хлеб, который приносила мама. Хлеб голодным детям передавал отец, он работал на мельнице. Миколка не знал об этом. Каждый раз матери приходилось придумывать различные истории о появлении хлеба в доме, чтобы накормить сына. Миколка не хотел принимать от отца никаких «подачек»! Он не хотел понимать, что в эти голодные годы, когда люди умирали семьями, трудно было бы выжить без отцовской помощи.

Миколка подрастал, становился красивым крепким юношей, талантливым в учебе, любопытным к знаниям, трудолюбивым. Зеленые глаза игриво поблескивали из-под черных бровей, следя за сельскими девчатами, которые отвечали на лукавый взгляд веселым смехом. Непростая сельская жизнь сделала характер юноши твердым и упрямым.

Об отце он старался не вспоминать, хотя жили они недалеко друг от друга, по разные стороны села. Сын спрятал свою боль в душе, укутал обидами и закрыл семью замками. Когда Миколка издалека видел отца со своей коханкой, он быстро убегал на другую сторону улицы.

– Если зайдет к нам во двор, – однажды сказал он матери, – зарублю!

И в его глазах загорелся знакомый огонь ненависти, который так пугал мать. Отец не приходил.

Война началась неожиданно. Никто не мог понять, что произошло. Казалось, что скоро все закончится, произошла какая-то ошибка. Это была Вторая мировая война. Она пришла надолго, со всей своей мощью разрушителя и убийцы.

Односельчане столпились возле военкомата, мужчины молча курили и ждали своей очереди записаться в число добровольцев. Миколке еще не было и семнадцати.

«Я должен идти на фронт, – думал он. – Я не смогу здесь сидеть и ждать, чем все закончится. Почему кто-то, а не я должен защищать моих сестер, маму, мое село?» Молодая юношеская кровь бурлила в нем и звала на подвиги. Да и очень хотелось доказать отцу, какой он смелый и взрослый. Этот мальчишка даже на самую малую долю не мог представить то, что его ожидает.

– Сколько тебе лет, сынок? – Вопрос присланного из города военного прозвучал совсем не строго.

– Восемнадцать исполнилось, – не моргнув глазом, ответил Миколка. И это была первая ложь в его жизни.

Человек в форме, сдвинув фуражку набок, почесал затылок и с грустью сказал:

– Маловат ты, сынок, для восемнадцати лет, – и сурово продолжил: – Но гады фрицы приближаются! Защищать нужно нашу Родину.

Искать Миколкины документы было негде, да и времени на это не было. Его записали в пехоту. По лицу парня пробежала гордая улыбка, сами по себе расправились плечи, он как будто бы сразу же повзрослел.