В ближайшие несколько минут проснулись все члены экипажа и Кавенкур метался от одного к другому, помогая им с пробуждением. Одних колотил озноб, других тошнило, а некоторые испытывали апатию и дезориентацию. Обычные симптомы после гибернации. Окончательно процесс восстановления должен был закончиться через несколько дней, а до тех пор организмы членов экипажа могли выкидывать с ними самые разнообразные фокусы.

Гаяне очнулась последней и у неё сразу же началась активная фаза. Она моментально поднялась в камере и, не понимая, где она находится, попыталась выбраться из камеры, но с онемевшими мышцами получилось это не очень. Учёная упала на пол и тут же у неё началась истерика. Кавенкур в этой время возился с Атлантом Сийртом, которого рвало на пол, но как только андроид увидел, что произошло с Гаяне, то тут же помчался к ней.

Андроид опустился на колени перед Гаяне Тоскве и обнял её покрепче, а она продолжала реветь, но уже заметно тише. Капитан Берг сидел в своей камере, и с равнодушием наблюдал за той сценой, что устроила Гаяне. Поначалу Кавенкур подумал, что с Эдгаром Бергом всё в порядке, как тут же заметил, что тот немного открыл рот и у него с нижней губы прямо ему на ноги капает слюна. Капитан явно был в глубочайшей апатии.

Из камеры поднялся Роман Вилов, но стоял он не твёрдо, а потому продолжал держаться обеими руками за край камеры, тихо бормоча себе под нос что-то. Кавенкур увеличил мощность слуха, но не смог разобрать, что говорил первый пилот – это был какой-то набор звуков без всякого смысла.

Ибрагим тоже вышел из камеры и даже крепко встал на обе ноги. Инженер в одних трусах и майке решительным шагом направился к стене и, остановившись прямо перед ней, начал внимательно её рассматривать. Он провёл рукой по стене, а после, разглядывая свою ладонь, произнёс:

– Нейтрино осциллировали.

Пока Кавенкур думал над тем, что это могло значить и вообще значило ли это хоть что-то, как тут же почувствовал, как кто-то положил ему руку на плечо. Это был Джене Гиссар. Странно, что андроид не слышал его шагов, но, наверное, слуховой процессор просто отсеял этот звук как шум. На лице пилота было написано беспокойство:

– Как это мы не долетели?

– Итак, мы с вами оказались в интересной ситуации, – Эдгар Берг сидел в кают-компании в окружении своей команды. Перед ним на столе стоял внушительных размеров стакан с голубой восстанавливающей жидкостью, которую ему прописал пить доктор Кравиц. Точнее, Макс просто разлил её всем по стаканам и расставил каждому перед носом, так как с ориентацией у многих членов экипажа пока ещё было не очень.

– Я бы не назвал ситуацию интересной. – Вальдо Крез сидел на развёрнутом стуле, опёршись грудью на его спинку. Руки его были сложены одна на другую, а сам энергетик воплощал собой стойкое желание помереть. На лице Вальдо не было ни единой кровинки: оно представляло сплошное серое полотно. – Я бы назвал ситуацию очень плачевной.

– Поддерживаю, – это было первое членораздельное слово Романа Вилова со времени пробуждения, которое состоялось уже как три часа назад.

– Установка накрылась – это раз, – начал загибать пальцы энергетик. – Мощность в реакторе поднялась до предела – это два, сверхсветовой двигатель из-за скачка напряжения едва не отключился – это три, четыре и пять. Вы представляете, что было бы, если бы мы, разогнавшись до ТАКОЙ скорости, внезапно оказались бы в обычном вакууме?!

– Поток элементарных частиц разорвал бы нас на части, – мрачно заметил Ибрагим.

– Разве, сверхсветовой двигатель не защищён от аварийного отключения питания? – спросил Гиссар.