Палач смотрел в ее глаза и не видел даже намека на страх. Обычно незнакомцы, увидев его, забываю собственное имя, все силы они тратят на сдерживание мочевого пузыря, не говоря уже о том, чтобы просто стоять напротив и смотреть ему в глаза. Но девочка не придавала значения его внешности, ей было все равно так же как и всем нам в ее возрасте. Но в ее взгляде было что-то, что пронизывало палача до самых его гранитных пяток. Не понятное чувство, которое он никогда раньше не испытывал. Это были не муравьиные мурашки, пробирающие нас во время страха, не чувство беспокойства, долга, или волнения, это был даже не пилящий мандраж, нет, пугающе безмятежное спокойствие, перекати поле или полный штиль в душе – вот что это было.

Мама девочки, увидев, как ее дочь стоит рядом с палачом тут же подбежала и оттащила девочку от громилы.

– Что ты делаешь? С ума сошла, это же палач, больше никогда не подходи к нему, – взволнованно сказала ее мама и увела девочку.

А палач все так же стоял и не подвижно смотрел на цветок, лежащий на земле. Он наклонился, поднял его, и аккуратно протер от пыли своими толстыми пальцами. Боясь испортить, он не сжимал его в кулаке, а положил на черствую и мозолистую ладонь, размер которой идеально подходил цветку.

В замке на третьем этаже как обычно у окна стоял король и любовался городом. Среднего роста мужчина с холодным взглядом и вечным чувством недовольства. Корону он никогда не носил, считая ее бесполезной побрякушкой, все и так знали кто он и на что способен. Жителям не повезло с королем, он был жестокий не ставящий ни во что чужую жизнь, тиран. Все в этом городе принадлежало ему и это его пьянило. Хоть он и был тот еще тип, он никогда не показывал свою жестокость на публике, опасаясь за свою репутацию. И то какой он на самом деле знал лишь его личный стражник бегающий за ним как собачонка и выполняющий за него всю грязную работу.

Вид из окон открывался на площадь – большое пустое пространство, по кругу окруженное домами, словно гладиаторская арена, с невысокой деревянной конструкцией посередине. Именно здесь происходит казнь – любимое развлечение короля. В этот момент в ожидании очередного зрелища как раз скопилась любопытная публика.

Зал напоминал, что то среднее между музеем и комнатой пыток. Длинный широкий коридор, блестящий пол из черного мрамора, а у стены как экспонаты стоят различные орудия пыток, начиная от «Испанского осла» (деревянного треугольного бревна) заканчивая «Колесом Екатерины». Здесь было много всего интересного «Ругательная уздечка», «Грудные когти», «Колыбель Иуды», «Дробилка головы» и т.д., но самым его любимым экспонатом были «Дыбы» (деревянная рама, растягивающая конечности в противоположные стороны и в конечном итоге разрывающая жертву на части). Они были первым, что он поставил у той покрытой маленькими трещинами стены, и благодаря ей и пошла вся эта выстроенная в ряд коллекция. Все это стояло напротив пяти огромных окон, и постоянно блестело от светившего на них солнца. На входе обычные двери были заменены на огромные. Они не были тяжелыми и открывались так же легко, только лишь придавали пафосный вид.

Двери распахнулись, в зал забежал немного запыхавшийся стражник и сказал:

– Мой король он прибыл.

Тут же следом зашел мужчина. Чеканя шаг, он подошел к королю и, улыбаясь во весь рот вытянул:

– Ваше величество.

– Брось к чему это лизоблюдство, – перебил король, – проходи, рассказывай, с чем пришел.

– Ну, точно не с пустыми руками.

После этих слов за дверьми последовал небольшой грохот и в зал закатили черный стоячий саркофаг, по виду и размерам напоминавший человека. Это была железная дева – средневековое орудие пыток, представляющее собой черный сделанный из железа шкаф, внутренняя сторона которого была усажена длинными и острыми как бритва кольями. Из-за того что она казалась слишком жестокой ею уже давно не пользовались и теперь она стала исключительно предметом созерцания. Ее черное подобие женского лица с мелкими впадинами и выпуклостями не выдавало никаких эмоций. И хоть внутри нее распрощалась с жизнью не одна сотня человек, ее блестевшие от солнечных лучей серебряные колья были по-прежнему невероятно остры. Внутри были видны расцарапанные пальцами стены, и если прислушаться, можно было расслышать как шепчет воздух, напоминая последние вздохи несчастных.