Сонный кучер, заморившийся в дороге и постоянно так сильно кашляющий в свой носовой платок, сшитый его мамой, будто у него начинается холера, спрыгнул с повозки и угодил прямо в совсем новую и ароматную кучу местного дерьма, оставленную лошадями, отдыхающими здесь пару минут назад. Он запачкал себя с ног до головы и в особенности свои новые отполированные до блеска ботинки – подарок жены на годовщину. Он не стал даже пытаться очистить их о траву, уж слишком смачно он вляпался, он просто привязал лошадей к небольшому деревянному столбу со специальной выемкой для еды и воды, и дал две монеты местному пареньку, стоявшему рядом в серой кепке, как плату за корм и пойло. Он велел ему обслужить лошадей, а сам пошел отмывать от себя дерьмо.

Мальчишка забежал в старый амбар своего дяди за мешком овса, который для гостей они продавали втридорога и, судя по тому, сколько заплатил кучер, было ясно, что они не местные. Это заведение называлось золотой подковой, но над дверью у входа висела никакая не золотая, а уже все почерневшее от пыли и совсем сгнившее подобие подковы. Как подшучивали жители этого города золотым оно называлось из-за цвета дерьма окружающего все это место, а в каждой шутке, как известно не один пахучий килограмм правды.

Парнишка высыпал «убитым» лошадям большой мешок корма и немного залил водой, чтобы они не давились всухомятку. Те были так голодны, что мгновенно воткнули свои носы в зерно как дротики в доску для Darts и, позабивав свои огромные, пылающие огнем ноздри, стали жадно молоть корм, не думая не о чем, в особенности о том, как дышать.

Как здесь несло думаю и говорить не стоит, представьте себе место без туалета с тучами прожорливых толстых мух, раздувшихся до такой степени что уже и летать не могли, и где набивают брюхо четырехсот килограммовые животные которые, как и все должны ходить в туалет, и, конечно же, сходить лучше здесь и сейчас в прохладном теньке, отбрасываемом от крыши этого амбара, чем справлять нужду на ходу, в пыльной и пытающейся вырваться из-под ног, дороге.

Девочка подходила к грустным прохожим и дарила им по цветку, тем самым улучшая их настроение. Трудно было оставаться хмурым, видя перед собой настолько прелестное создание с ангельским личиком и глазами переполненными счастьем. Казалось, что даже если взять всю радость, которая была в этом городе за последние сто лет, ее все равно будет меньше, чем есть сейчас в этом ребенке. Подбегая к прохожим и даря каждому по цветку, она носилась от одного края улицы к другому, пока случайно не врезалась во что-то и не упала. Она бегала от одного края улицы к другому, подбегая к прохожим и даря каждому по цветку, пока случайно не врезалась во что-то и не упала. Из-за жесткого и глухого удара ей показалось, что она ударилась о столб, но это был не он.

Под судорожным весельем девочка и не заметила, как налетела на спину самого огромного человека, которого она когда-либо встречала. Этот человек повернулся и им оказался местный палач. В руках у него был невероятных размеров топор, на ногах ботинки шестидесятого размера, сшитые на заказ местной портнихой, а на голове черный мешок с криво прорезанными дырами для глаз. Внешне он представлял собой чудовище, монстра не человеческих размеров с раздутыми, как змеи венами, и только его грустные, ярко-голубые глаза выдавали человека под этой маской.

Любой оказавшийся на ее месте в страхе бы рванул подальше от великана, но только не эта девочка. Хоть она была и не самой смелой, почему-то именно в этот момент ей ни капли не было страшно. У нее было такое чувство, что перед ней стоит ее старый друг, которого она знает уже много лет и с которым у нее связано много веселых воспоминаний. Девочка протянула ему руку с цветком, но встречной руки от палача не последовало. Он просто стоял и молча смотрел на девочку, даже не понимая, что сейчас происходит.