Красивый ведь… Этакий сухой, явленный в мистической экзальтации, отшлифованный веками лик.

Она качала головой улыбаясь. Тридцатилетняя дева в поисках смыслов…

***

Опасения разминуться с ангелом оказались напрасными – косвенно он в здешних местах присутствовал. Самого не видно, но котомка стояла. Уронив себя и этюдник на поваленный ствол, она не имела ни сил, ни желания двигаться, так и сидела, понурив голову. На смену нелепым порывам пришла желчь.

Разглядывая, даже не винтажного, а какого-то археологического вида, ангелову поклажу, она не могла представить, о чем можно говорить с ее владельцем. Это какой-то восставший из кургана печенег, кто его знает.

– Ну и? – нежданно прозвенело над ухом.

Ее передернуло. С трудом заставила себя поднять глаза и опять непроизвольно мотнула головой. Невыносимо…

– Пойдем!

И опять началось это пугающее вторжение. Когда человек делает с тобой нечто, а ты просто не успеваешь уследить. Непонятно, пугает больше или бесит. И отбиться нельзя. Не успеваешь…

Сперва рука заболела. Потом тело испугалось ощущения полета. Это она уже бежит, отчаянно перебирая ногами. Ринули вверх, потащили, сцапав руку как клещами. И понималось все задним числом… Как в дурном сне!

Ангел стремительно несся сквозь кусты. Ветки, высокая трава, соломенные косы… Все мелькало в бешенном ритме. Успевай только уворачиваться. Желчь как рукой сняло. Тут бы выжить.

Но когда с вершины холма открылись окрестности – забылось все. Озеро лежало в чаше пологих холмов, в самой низине. При виде этой величественной панорамы, не то что про досаду и усталость – как тебя зовут забудешь. Восторг! Бархатная, многоцветная зелень холмов, внизу, как драгоценная брошь, вода. И если, вот, так вертеться по кругу – сплошной зеленый горизонт. Непроходимая тайга, как ковер на весь зримый мир. Даже не понятно – сон это или явь.

– И где здесь дома? – Сар величественно покосился.

– В лесу есть. Наверное…

Пейзаж ничем не напоминал все виденное с холмов за деревней. Там были просеки, залысины полей, поселковые крыши.

– Жило – это очаг, а очаг – это дым.

Назидательный тон в ангельский образ попадал. Этакая коломенская верста из золота и слоновой кости, обернутая мешковиной. Архаически одет, архаически причесан. Должен, по законам жанра, сыпать ветхозаветными фразами…

Но лес, даже без этих самых «жил», он сводил с ума. Полное отсутствие логики и красота! Расслабляющая сердце, веселящая ум. Которой прощаешь все! Свежий ветер, проносящийся свозь тело. Шум волнующихся исполинских дерев…

– В святом месте стоишь. Это – Арьяна Ваэджо.

Что бы там ни было сказано, с величием тайги сравниться не могло. Не проникало в ум. Там безраздельно царил зеленый горизонт. Сар, меж тем, продолжал:

– Кунда – ее пуп, исполняет желания.

Кунда… И тут уже захотелось прислушаться. Вот, как он это произнес… С ударением на «у», немного в нос, так что сразу понятно, что слово родственно «кунать», «окунать». Позабавило, признаться. Такая игра в слова, с поисками новых смыслов, обычно под градусом начинается. Окутанное ватой сознание выдает порой удивительные перлы… Под градусом? Сейчас?

Ну, а почему бы и нет? Абсурд полный, вроде напилась… Это, наверное, название все же, иначе он бы сказал «озеро». И, на минутку, санскрит. Ну да, он же арья…

– Чего же ты желал?

Сар усмехнулся.

– И ты действительно хочешь знать?

Нет, ничего она такого не хотела. Домой надо было. Очень. Чтобы скучно, привычно и в голову не лезло неожиданное: «Господи. Это еще и родина Заратуштры…»

Опять тормозняк. Мозги устали от чудес. Она улыбалась, мирно щурилась и оглядывалась. На холме было хорошо. Остаться бы подольше…