Полдень древних. Гандхарв Светлана Ярузова

О чем эта книга

Многие любят романы про попаданцев. Замечательное легкое чтение. Приключения, новая информация, незамысловатый сюжет. Такова же и моя книга на первый взгляд.

Но не спешите кидать ее в чемодан. Некоторые банальные сюжеты порой играют злую шутку с желающими отдохнуть. Читаешь иной раз про бедствия попаданца Гулливера и понимаешь, что вся соль там между строк. И слишком эта соль тревожит, заставляет задавать себе вечные вопросы, ответа на которые часто и нет: «Кто мы, откуда, куда мы идем?» Какой уж тут отдых…

Замечали, что у многих великих книг очень простой сюжет? Просто ссора, закончившаяся враждой, просто биография талантливого, но несчастливого человека, просто разговор учителя и ученика о вещах вполне житейских… Но в каждом слове присутствует сила, которая несоизмеримо крупней суетного человеческого ума. И банальный сюжет – уже повод переосмыслить жизнь, с другой точки зрения взглянуть на привычное и знакомое.

У древних подобное чтение называлось итихаса. Сказка, которая, вроде, про неправдоподобные приключения и чудеса, но в ней намек… Другими словами – сакральное знание, поданное так, чтобы было понятно даже недалекому уму.

Яркий пример – Махабхарата. По сути – священное писание, поданное в виде чрезвычайного эмоционального, насыщенного подробностями сюжета. Действие затягивает, заставляет помнить все повороты, не отпускает до самого конца. Магия, своего рода…

Вы удивитесь, но любая талантливая книга – по-своему итихаса. Есть такие, что способны в корне изменить сознание современников. Примеров много, но есть один любопытный признак того, что важная книга родилась, и в соавторы к писателю попросилась сама жизнь. Текст начинает удивлять творца. Вспомним Пушкина: «Представьте, что учудила моя Татьяна, – взяла да и вышла замуж!» Герои живут своей жизнью и указывают автору повороты сюжета. Сами…

Не знаю, что думать, но мой текст удивлял неоднократно. Роман о попаданке оказался утопией. Да, той самой, где описывается общество, отличающееся от настоящего в лучшую сторону. И если антиутопий за последние столетия придумано немало, то за утопию берутся редко. И что прикажете делать, если вдруг она начала получаться? Кто из нас точно знает, что есть благо для человека? Так, чтоб по пунктам описать, как его достигли в некоем обществе?

Воспитанный в рамках конкретной социальной модели, будет неизбежно описывать ее во всех своих творениях. Чтоб изобразить чуждое, пусть даже симпатичное – нужен взгляд со стороны. В результате ничего занимательного в плане утопии создать не удается. На выходе – либо религиозная брошюра про высокую мораль и чудеса, либо экстремистская прокламация с проклятиями старой общественной системе.

Успешных опытов такого рода есть пара-тройка. Например, Мир полудня, который открыли в своих книгах Иван Ефремов и братья Стругацкие. Выглядит открытие странно. Будто один и тот же социум описывают два человека, каждый из которых замечает нечто свое.

Издателями и читателями понималось, что это отдаленное коммунистическое будущее. Но авторы не ставят себе пропагандистскую цель. Они пишут именно утопию. Мир, где человек может быть счастлив, максимально проявляет в себе человеческое. Это именно размышление, оставляющее вопросы, место для фантазии читателя.

Вглядимся в Мир полудня. Воспитание не отдано на откуп семье, но отчасти делегировано социуму, человек без труда находит себя, отдает жизнь излюбленной, полезной для него деятельности, живет очень долго, обладает не просто крепким здоровьем, но и сверхспособностями, все возрасты понимаются благом. Что такое война общество не знает, но члены его вполне способны за себя постоять. Находят понимание и свое место в общественной гармонии существа всех полов, темпераментов и телесных статусов, даже не люди, а, к примеру, весьма отличные телом братья по разуму с других планет.

Золотой век, другими словами. Золотой век… Но где-то это уже звучало. Что-то похожее упоминалось в древних манускриптах…

«…Любой пол, темперамент и возраст достоин уважения. Для всех найдется место в общественном устройстве. Строить отношения следует на взаимном обязательстве, общественном договоре, где все четыре духовных статуса: жрец, воин, мастер и наблюдатель, понимаются неразделимым единством и равными величинами. Воспитание детей, дабы они явили себя в полную мощь, не должно замыкаться рамками семьи. Стать полноправным членом общины возможно только пройдя испытание, которое включит разумную суть и позволит пользоваться не только благами тела, но и духа…»

Что это? Откуда? Так, согласно Ведам, жили в эпохи, предшествующие Кали-юге. Началась она пять тысяч лет назад и вполне совпадает с началом, так называемого, «исторического времени».

Таким образом, Мир полудня уже существовал? История человечества циклична? И наш виток цивилизации не самый передовой из прошедших? Вопросы…

И все упирается в науку Железного века, уверяющую, что ничего, подтверждающего высокие технологии и передовое общественное устройство пять тысяч лет назад, не найдено.

Все просто и определено… Но, чтобы понять для чего создавался древний артефакт, надо быть похожим на его создателя. Мыслить, как он. Да, предки жили в похожих на наши телах, но имели совсем другие «мозги». Иное воспитание, иной образ жизни, иной принцип машинерии. Вполне вероятно, что мы воспринимаем как ландшафт древние машины… С тем же успехом можно уверять, спустя тысячу лет, что наше время – эпоха первобытных охотников, раскопав поселок амазонских индейцев и, попросту, не добравшись до развалин Нью-Йорка.

Похоже, древние знали, что падают в Железный век, и постарались скрыть свои руины.

Чтобы земля заговорила и начала отдавать тайны, нужны особые люди, которым менталитет древних будет не чужд, способные понять и войти в иную реальность. И они есть, уже рождаются. Об одной из таких женщин моя книга.

Мне многое дало создание этого текста. Мир стал сложней и богаче. Надеюсь, смогу поделиться этим благом с Вами, читатель.

глава I ГАНДХАРВ

Год 2014. Накануне событий

Цивилизация вернулась в Анино нежданно. И это второе пришествие, надо сказать, удивило аборигенов. Они, люди старой закалки, помнили прошлое. Если деревня начинала расти и богатеть – это всегда какие-нибудь обстоятельства неодолимой силы. Строят, например, трассу областного значения, находят руду или нефть. И понеслось – ряды многоэтажных бараков, грязь, грохот машин, толпы вороватого, чужого народа… Кошмарная, конечно, но жизнь. А тут… Не явилось, а вползло…

Началось с того, что однажды перед давно уже закрытым сельпо остановился здоровенный коробчатый экипаж, смутно напоминающий катафалк, и вышла оттуда женщина. Местные, окажись они поблизости, дружно бы перекрестились. Так выходят ангелы из небесных колесниц.

Дама была высока, одета как инопланетянка – в непереносимо пестрое платье, в коем один рукав был вырезан со всеми окрестностями, и тяжелые грубые ботинки. То, что это непростая птица, подчеркивали именно они, отсвечивая дорогой кожей и никелем накладок. Дама по-хозяйски огляделась, оперлась о дверь своей колесницы и решила: «Городу быть!»

С той поры закрутилось. Открылось сельпо, раскисшая дорога, утрамбованная и закатанная гравием, утратила статус полосы препятствий. Джунгли помалу отползли от домов. А сами постройки расцвели, засверкали свежей краской, обросли сараями и беседками.

Новоиспеченная колония дауншифтеров требовала новых площадей и земель. Началось все, как водится, с фермы экотуризма, заботливо и дорого раскрученной хозяйкой, а закончилось творческой меккой. Местом довольно-таки модным, куда отваживались заезжать даже жители столиц.

Хозяйка полагала себя человеком искусства, и при всей усталости от цивилизации, богемный налет не утратила. Любила пестрые платья, чаи до рассвета, приближала к себе творцов и разглагольствовала на философские темы. По слухам, неплохо живописничала и даже рисковала выставляться. Не понятно, как ее хватало еще и на хозяйство.

Впрочем, что можно ожидать от подобного человека? Приехать в глушь, начать с нуля… Личность сильная, со связями, в людях разбиралась. К делу ключевых персонажей пристраивала – лучше не придумаешь. Колония процветала.

Гости приезжали сперва отдыхать, раз, другой и третий, а потом селились, привозили детей, родителей. И, в общем, ничего странного в этом не было.

Природа удивительная. Север Пермского края. Та самая грань, где сходятся суровая дикость Урала и, более-менее, дружественный человеку климат. Без этой, знаете, необходимости ходить все лето в шапке и смертельных испытаний в какие-нибудь минус пятьдесят. Были, конечно, свои пункты инфернальности: комары, странные нравы местных жителей, ледяная вода в реках и озерах. Но не пугали, приноровиться можно было.

Взамен – безлюдье, просторы, свежий воздух, настолько вкусный, что хоть ломтями режь и в банки закатывай. И, что немаловажно – аккуратная, добросовестная связь. Первая хозяйкина забота. Самолично всю машинерию привезла и, едва не в центре села, поставила. Местным старушкам, в общем, без разницы, а вот для остальной публики – краеугольно. Все эти замысловатые творцы, уехавшие от мира, несмотря на непонятость и альтернативность, с городом были связаны прочной пуповиной. Там были заказы, связи, друзья…